– Гордеева – не кошка! – Полковник не оценил историю подчиненного. – А вполне конкретная живая тетка, которая постоянно возникает рядом с готовящимися внезапно, повторяю, внезапно умереть людьми. Никто не может знать, когда у него оторвется тромб или сразит инфаркт. Так?
– Так.
– У тебя хоть раз на руках умирал человек?
– Нет.
– Тебе уже тридцать пять лет! А Гордеевой сколько?
– Двадцать четыре или двадцать пять, – чуть подумав, ответил капитан Домостроев.
– Вот! – Подполковник Савинов поднял указательный палец. – Не многовато трупов для молодой женщины?
– Я вам больше скажу – это не все покойники.
– Как? Я чего-то не знаю? – искренне удивился начальник и замолчал, ожидая пояснений.
– Из семьи у нее никого не осталось, – капитан тяжело вздохнул. – Подробности пугают. Гордеева круглая сирота. Мама умерла при родах. Отец, довольно известный художник, растил девочку вместе с сестрой и бабушкой. Год назад прямо на глазах Катерины он попал в смертельную автокатастрофу. В машину врезался доверху груженый щебнем «КАМАЗ». Водитель грузовика был сильно пьян. Катерина успела вытащить отца из машины, но до приезда медиков он не дожил.
– А бабка с сестрой?
– Нелепейшая смерть. За два года до гибели отца Катерина приехала на дачу и обнаружила тетку с бабкой умирающими. Наелись ядовитых жареных грибов с картошкой. И снова ничего нельзя было сделать.
– Жуть, – подполковник Савинов тряхнул головой, словно отгоняя страшные мысли. – Не жизнь, а сплошной хоррор! И она до си пор не в сумасшедшем доме. Я бы спятил. Видать, крепкая психика у девчонки.
– Не уверен. Скорее стала относиться к событиям более философски. Сегодня уже почти не билась в истерике. Если честно, даже беспокоюсь за нее.
Подполковник Савинов перестал отстукивать пальцами по столу. Медленно встал и задумчиво прошелся по кабинету.
– Пусть кто-нибудь из твоих стажеров в ближайшие пару дней зайдет к Гордеевой домой. Поговорит, посмотрит на состояние, порасспросит о происшествии. Может она вспомнит подробности. А то свихнется, не ровен час, и потеряем ценного свидетеля, – начальник остановился. – И проверь Гордееву еще раз!
– Дак, чего проверять-то? – Взмолился капитан Домостроев.
– Того и проверять! – посуровел подполковник. – Делай, как полагается. По схеме. Связи между трупами, связи Гордеевой с покойными и прочее. Не мне тебя учить! Через два месяца звание новое получаешь, значит, уже должен соображать механику процесса! Задача ясна?
– Ясно, – поморщился Олег Домостроев. Нехотя встал и вышел из кабинета.
Подполковник Савинов подошел к открытому окну и тихо пробурчал:
– Черти чё и с боку бантик!
«Какие у меня смешные бантики! Большие, белые, в красный горошек. Это праздник осени в садике, – Катерина с любовью и трепетом провела рукой по очередной фотографии в детском альбоме. – А вот мы с папой на рыбалке. Как меня тогда искусали комары! Место живого не было, зато я поймала самого большого ерша. Потом папа сварил в котелке уху, и мы ели ее из погнутых алюминиевых тарелок деревянными ложками. Вкусно. Так, бабуля с тётей. С праздника какого-то фотография. Но почему у меня в альбоме?»
Досмотрев фотографии, Катя еще некоторое время сидела в задумчивости. Последний год воспоминания стали единственной радостью, помогающей держаться. Не осталось никого. Только память. Фотографии, видеозаписи, папины рисунки и картины, толстая, исписанная от руки бабушкина книга с рецептами, тётины вышитые бисером иконы. Казалось, за год удалось пересмотреть и разобрать всё, но постоянно находились новые вещицы. Бабушкин черепаховый гребень, папин набросок, тётино серебряное с рубином колечко. Ненавязчивые приветы от родных для успокоения души.
