– Чаю налей. – Мариша подошла к окну. – Да, хорошо у тебя здесь, тихо. Отлично выбрали квартиру. Иногда я думаю – брошу всё и приеду жить к Лёльке.
– Бросай.
– Не могу. Заскучаю. Видела мою новую машину?
– Ты сама за рулем сегодня?
– Да. Ты ж знаешь – люблю погонять. Отдыхаю так. Машина – зверь. Послушная, ловкая.
Я тоже подошла к окну.
– Какая твоя?
– Желтая.
Я посмотрела на сестру.
– Ты издеваешься? Зачем тебе такая машина?
– Хочу. Могу себя побаловать.
– Куда ты дела старую?
– Никуда, стоит во дворе.
Я пожала плечами. Наверное, моя сестра может себя баловать. Наверное, заслужила это право. Она занимается важным и хорошим делом – развивает и сохраняет культуру в национальной республике.
– Ты начала учить язык, кстати?
– Ага. Выучила «привет», «сколько» и «пока». Еще умею считать – «один», «два», «много». Мне хватает.
Марина сама поставила чай, заварила, быстро выпила его и пошла в прихожую.
– Обиделась на что-то? – спросила я, не рассчитывая на честный ответ.
– Нет, Лёль, просто больше нет времени.
– Ты ехала почти двести километров, чтобы выпить чашку чая и уехать?
– Хотела с тобой повидаться. Зверею, становлюсь роботом. Когда вижу тебя, чувствую, что я еще живая. Ты меня бесишь. Значит, я не робот.
– Или тебе такое обновление поставили. Ладно. – Я обняла сестру. – Приезжай почаще.
Мариша развела руками.
– Как? Вот брошу всё, приеду насовсем, буду тебя воспитывать.
Женщина прошла через кабинет, села передо мной, взглянула на меня и отвернулась.
– Сама не знаю, зачем я пришла.
Я хотела сказать, что так говорят многие, кто приходит ко мне на прием. Но что-то удержало меня от этих слов. Иногда я решаю – заведу в кабинете чай для посетителей. Но не завожу. Мне нужна дистанция, и им тоже, как ни странно.
Я молча ждала, пока она начнет говорить. Ведь, в конце концов, это ее решение – рассказать постороннему человеку о себе. Заставлю, спровоцирую на откровенность – изменю ее решение. А вправе ли я?
– Не вижу больше смысла в жизни.
– У вас что-то произошло?
– Нет. Сын вырос. Я больше ему не нужна. А я жила только тем, что растила его. Наверное, это было неправильно. Но сейчас это не изменишь.
– Он уехал?
– Нет. Просто живет отдельно, в нашем городе. Ко мне иногда приезжает. Он чужой и взрослый. У него девушка, которая мне не нравится.
– Почему?
– Потому что она сразу, с первого дня стала плохо ко мне относиться. И сын старается, чтобы мы общались как можно меньше.
– Настраивает его?
– Он самостоятельный, но, может быть, и настраивает. Хочет, чтобы я разделила квартиру, сын сейчас снимает. Как разделить? Я со своими стенками срослась. Я здесь с детства живу, с рождения. Почему я должна уезжать из своего дома из-за нее? Жить со мной она не хочет, хотя место есть. Сын домой приходит как чужой. Посидит и бежит к ней, как будто она денется от него куда-то. Намертво привязала.
– Почему не женятся?
Женщина нервно повела плечами.
– Надеюсь, что и не поженятся. Что это всё закончится. И вообще, я совершенно одна.
– Вам некомфортно одной?
Женщина с удивлением посмотрела на меня.
– Одна – это не одинока, – объяснила я. – Одиночество может быть и в большой семье.
– У вас большая семья?
Я представила себе Маришу с копной непослушных кудрявых волос, своих котов, маму, живущую в Австралии, ее сына, похожего на дочь, представила и того, кого должна забыть навсегда…
– Ну, в общем и целом – да.
– А у меня никого нет. Что вы мне можете посоветовать?
