– Ну скажи, Лень, кому в этой глуши нужны железные дороги?
– Везде люди живут…
Чудилось, что конца и краю не будет этой заснеженной чаще, но запахло дымом и на пути вдруг возникло поселение. Сани въехали во двор, окруженный забором, почти не видимым из-под снега, и остановились возле избы с резными украшениями, точь-в-точь прямо из сказки.
Возница отбросил тяжелый меховой полог и помог путешественникам выбраться. В доме было жарко натоплено, за длинным столом чинно сидели мужики и чаевничали. От чашек, от блюдец и самовара, возвышавшегося над макушками, шел аромат чая и целебных трав. От вошедших с мороза повалил пар. К ним кинулась дородная женщина, видимо, хозяйка. Помогая снять шубы, она причитала над Ирочкой:
– Дите-то, дите совсем замерзло! А ну-ка чаю, сейчас согреетесь.
Оторопевшая малышка исподлобья смотрела на удивительную картину и никак не хотела отпускать руку отца.
Когда, наконец, разделись, их уже ждали наполненные чашки, а хозяйка выставляла на стол ужин. Удивительно, но чай оказался соленым и с молоком (уже потом выяснилось, что это традиционный для тех мест напиток). Видя недоуменные лица новых постояльцев, Надежда всплеснула руками:
– Ой, что ж я! Дитю-то сладкого надо! Сейчас сладкого сделаю.
Заснули после ужина моментально. А до рассвета, под еще звездным небом снова отправились в путь.
Через несколько дней тракт вышел к реке, и дальше они продвигались вдоль берега Лены. Напоследок дорога еще раз нырнула в лес. Конечного пункта, никому не известного Киренска, достигли, когда солнце уже клонилось к закату. Сосны расступились, и открылась поразительной красоты картина: городок-островок посреди испещренного следами саней и лыж заснеженного поля, оказавшегося замерзшей рекой (противоположный берег пестрел вмерзшими в лед лодками). Рек обнаружилось целых две – селение было основано прямо в излучине Лены в месте ее слияния с Киренгой. Отливающий розовым в лучах заходящего солнца снег, синеватые столбики дыма над избами – именно таким вспоминала впоследствии Ольга Киренск (самое первое впечатление!).
Здесь их уже ждали. Председатель райсовета Курехин получил телеграмму из Москвы с просьбой оказывать всяческое содействие изыскательской экспедиции, а потому всех прибывших сразу же расселили по домам.
Следующий день Курехин решил сделать экскурсионным. Заявившись с утра, справился, не нужно ли чего, и предложил прогуляться:
– Городок наш посмотрите, достопримечательности, так сказать, – и, скептически окинув взглядом Ольгу, добавил: – Вы уж только одевайтесь потеплее, у нас тут не до столичных… фасонов.
– Поняли, девчонки? – рассмеялся Леонид. – Фасоны можете даже не распаковывать.
Мирачевские не ожидали увидеть в этой глуши что-нибудь интересное, но отказать гостеприимному хозяину было неловко.
Они шли вдоль улицы, редкие прохожие останавливались, здороваясь и с интересом разглядывая приезжих. Городок и впрямь оказался занятным, дома попадались и каменные, и добротные бревенчатые, многие с мезонинами и диковинными ставнями на окнах. Принадлежали они раньше купцам, разбогатевшим на торговле пушниной, лесом и зерном, и предпринимателям-судовладельцам. В одном из таких домов, с голубыми оконными наличниками, как выяснилось, жил даже ссыльный декабрист – князь Голицын.
– Какие наличники у вас здесь необычные, – заметила Оля.
– А у нас много такого, чего у других не водится. Городок наш – старинный, острог здесь казаки аж в 1630-м заложили. Вот и блюдем обычаи.
