Кстати, где Света. И почему она не открыла дверь.
Достаю телефон, набираю мужу. Слушаю гудки, зеваю в ладошку.
Сегодня суббота, а я не выспалась. Домой приехала поздно ночью, работала.
Адаму это не нравится, у меня и работа, и институт, но ведь так у всех. И деньги мне его не нужны, а то, что он старше гораздо - кому какое дело. Это наша жизнь, и...
Открываю дверь нашей комнаты и торможу на пороге.
Спальня роскошная блестящая, геометрическая - по атмосфере напоминает фильм "Великий Гэтсби". Черный пол, светлый ковер, черная мебель, бежевые стены, белый, утыканный светильниками потолок.
Огромная кровать цвета смолы, светлые подушки и плед.
В подушках развалился Авель. Или Каин. На постели в ботинках. На нем черные мешковатые брюки и черная водолазка, словно он в трауре. Из нагрудного кармашка торчит красный цветочек.
Он щелкает пультом, косится в телевизор на стене.
Значит, их все же двое, оба здесь.
- Ты комнатой ошибся, - стучу по двери, привлекая внимание. - Каин.
- Авель, - поправляет он. Лениво переводит взгляд на меня.
У него четкий приятный голос, так разговаривают дикторы или шоумены.
Голос - все, что есть в этом человеке приятного. Вокруг него даже аура какая-то сплошь мгла.
Он разглядывает меня, свободный свитер и синие джинсы, мокрые спутанные волосы.
- Гостевые комнаты на третьем этаже, - под оценивающим взглядом напрягаюсь, мокасинами стучу по полу, намекая, чтобы убирался.
- Помню, - он неохотно отбрасывает пульт, поднимается. В полный рост выглядит устрашающе, лучше бы и дальше лежал.
Идёт ко мне.
Пячусь в коридор, пропуская его.
- Привет, - он останавливается в дверях, ни туда, ни сюда.
- Привет, - откликаюсь, несмело смотрю на него снизу вверх. Задерживаю взгляд на красном цветочке в кармане.
Гвоздика, кажется, живая, до носа долетает слабый аромат. Или это его парфюм. Жгучий, почти перечный, и в то же время охлаждающий слегка.
Поднимаю глаза выше, на твердый подбородок, на губы, с мягко очерченной ложбинкой над верхней.
Как у Адама.
Не знаю, где их мать, мы, к счастью, не встречались. Но знаю, что у братьев свой игровой бизнес, не связанный с отцом. Все прилично и законно, никаких казино. Квесты на реальности. Заказам числа нет, они так разрослись, всюду, как дома, улицы - коридоры, город мнится собственным особняком.
Красиво жить не запретишь.
И вряд ли мы когда-либо будем пить все вместе чай с тортом на кухне и травить байки. Но все таки. Они взрослые мужчины, неужели не понимают, что воевать с девчонкой, на которой женился отец - это глупо.
Он молчит.
Откашливаюсь. Телефоном, зажатым в руке, показываю в комнату:
- Мне бы пройти.
- Проходи, - он не двигается, высокий, твердокаменный, неживой столб. Достает гвоздику, протягивает мне. - Отца нет?
- Скоро приедет, - смотрю на цветок, неуверенно забираю.
- Во сколько?
- Как раз пытаюсь дозвониться.
- Сочкучилась?
В его голосе сквозят хрипловатые нотки, тон интимный. Начинаю краснеть и наплевав на вежливость, лезу через него в комнату.
Грудью касаюсь мужского торса под мягкой водолазкой, вздрагиваю, уже почти проскальзываю мимо, как он наваливается на меня, спиной вжимает в косяк.
- Ты издеваешься что ли? - за нападкой прячу волнение, тяжело дышу. - Дай пройти.
- Я тебя не держу.
- И не мешаешь.
- Нет, конечно.
Бесполезно толкаю эту глыбу, словно ветерком его обдуваю.
- Взрослый человек, ведёшь себя, как...- сквозь зубы цежу проклятия, швыряю цветок ему в лицо. Пытаюсь протиснуться обратно в коридор.
