– Вадим Михалыч, – в вихрастой голове Шмелева зародилась дерзкая мысль, – может, не будем трогать этот завод? Зачем он нам? Пусть туляки сами разбираются. Наше дело – дать им «наколку», и все. И флаг им в руки, как говорится.
Ковалев глянул на него с усмешкой и неожиданно согласился, вроде пошутил:
– Пусть будет по-твоему, – и добавил: – У нас и без того хлопот полон рот, наши оружейные скупщики-перекупщики в этом деле тоже звено не второстепенное. А через них и на заводских оружейников можно будет выйти. Главное, зацепиться. Зацепимся?
Вихры на голове лейтенанта дернулись от резкого кивка.
– Конечно, Вадим Михалыч, – Шмелев теперь уже окончательно поверил в серьезность слов начальника. – Куда они денутся? Дальше России все равно не убегут.
– Россия, лейтенант, большая, – возразил Ковалев, – по ней долго от следствия бегать можно, хоть до истечения срока давности. Короче, готовь материалы по всем последним убийствам. Экспертизы, задействованное оружие, заключения баллистиков и так далее. И просмотри все сводки о кражах-пропажах боеприпасов с воинских и милицейских складов. Я, правда, не припоминаю ничего подобного, но проверить надо.
– Думаете, патроны наши, рязанские?
– А почему нет? Воинских частей у нас много, списанных боеприпасов хватает, нерадивых военных тоже. И не только нерадивых.
Майор, оказывается, не исключал связей преступников с «баталерами». Маловероятно, конечно, но небеспочвенно, слишком уж щедро снабжались рязанские боевики боеприпасами. Патронов бандиты никогда не жалели. И неслучайно майор сомневался в наличии сводок о краже с воинских складов, о них попросту не сообщалось. Елки-палки, неужели придется затронуть военное ведомство?
– Что расстроился, лейтенант?
В отличие от начальника Дмитрий так и не научился скрывать своих чувств, его настроение всегда предательски выпирало наружу, подтверждая поговорку о лице человека как о зеркале души. Настоящего оперативника, понятное дело, такая непосредственность не красила.
Мелкий противный дождик накрапывал с раннего утра, сопровождая грязную «ауди» от самой Москвы. Мрачные облака занавесили все небо, и занавесили надолго, воспользовавшись полным безветрием. В том, что сырая погода продержится не один день, можно было не сомневаться и к авторитетному мнению синоптиков не прислушиваться.
Сидевший на заднем сиденье мужчина лет сорока лениво смотрел на бегущую под колеса дорогу, на встречные машины, обдававшие грязью и без того уже заляпанную дальше некуда «ауди», и прокручивал в мыслях моменты предстоящей встречи с рязанскими компаньонами. Встреча, собственно, была обговорена еще в прошлый приезд в Рязань, три месяца назад, а сегодня надлежало просто напомнить о себе да решить некоторые детали, которые телефону не доверяются.
Именно в целях конспирации гость из солнечной Алма-Аты приехал вчера поездом в Москву, провел ночь в гостинице, а утром направился в Рязань. На такси доехал до метро «Кузьминки», где в условленном месте перебрался в поджидавшую иномарку с рязанскими номерами. Такая конспирация не казалась алмаатинцу излишней, потому что порученное задание хотя и было несложным в смысле исполнения, но представляло очень важное звено в намеченной операции. Операция не им задумывалась, не ему и своевольничать по поводу соблюдения предусмотренных мер осторожности при ее проведении.
– Клевый дождичек, – нарушил молчание водитель, словно боясь заснуть в затянувшемся безмолвии, – грибной. И тихий, главное. Все грибники теперь в лес навострились. Я тоже выберу завтра-послезавтра часика два, по лесу пошастаю.
