Лес, наполненный жарким полднем, зеленой травой, первоцветами, невесть откуда взявшимся натурально грибным запахом, крестословьем незнакомых тропинок посреди удивительных хвойно-лиственных смешений средней полосы и высоким небом с лёгкой беспечностью облаков, встретил их равнодушно.
Ветер не стих, не поднялся, его просто не было. Птицы тоже не обратили никакого внимания ни на вырез голубенькой кофточки Светки, не очень-то скрывавшей эффектный «пуш-ап», который в свою очередь лелеял две юные полусферы, о которых было сказано в начале повествования; ни на Сергея, предоставившего девушке право выбора направления, взамен возможности идти сзади, и пялиться на черную юбочку, не скрывающею то, что скрыть в её возрасте не возможно – красоту и молодость.
Конечно, их видели облака, но они были слишком легкомысленны сами, чтобы поучать, кого бы то ни было. Их видело солнце, слишком высокопоставленное, чтобы откровенно завидовать. Их видели все и никто. Они были практически одни.
Когда Сергей протянул вперёд руку, девушка немедленно повернулась, словно ждала этого движения…. А дальше случилось то, что и должно было случится, но входить в подробности, не позволяют рамки выбранного жанра. И всё-таки сказать «было неплохо», значит, не сказать ничего. Было великолепно.
Зато потом, примерно после обеда, они заблудились. Их навороченные мобильники остались заперты где-то в машине. Неожиданно начался дождь. Они оба вымокли, долго простояли, прижавшись спинами к дереву, говорить было особенно не о чем. Но молчание тяготило. Особенно Сергея.
– В лесу я ориентируюсь плохо, да и не запоминал я дорогу, это же ты её выбирала.
– Но я думала, ты же мужчина, охотник и всё такое?!
– Я поэт… был когда-то…. я даже никому не сказал, где я!
– Не успел похвастать?
– Было бы чем!
– Скотина…
– Отлично, стоило переть такую даль, чтобы ещё раз услышать то, что я слышу последние пять лет каждый день вместо «доброго утра»!
– А мне жалко твою Марину Марковну.
– Зато ты ей по барабану!
– Это потому что она не знает про меня. Вы, Сергей Витальевич, не настолько безрассудны, чтобы посвятить жену в подробности ваших левых приключений.
– Левые приключения. – Повторил Сергей, пробуя словосочетание на вкус. – Звучит довольно глупо. Впрочем, другого я от тебя и не ждал.
– Знаешь в чем твоя проблема? – Светка вдруг разозлилась. – В том, что ты самовлюбленный Нарцисс! Был такой юноша…
– Я знаю, кто такой Нарцисс! – перебил Сергей. – Во-первых, я давно не юноша, во-вторых, не нужно считать себя ходячей Википедией, а в-третьих…
– В третьих, ты просто самонадеянный осел! – закричала Светка.
– А ты мокрая курица!
– Спасибо тебе, любимый! Ты никогда не был скуп на комплементы!
– Всегда, пожалуйста! Вам дать пакетик или так унесете?
Светка успокоилась также неожиданно, как завелась. Пристально посмотрела на него.
– Знаешь, хорошо, что мы попали под дождь. Иначе я так бы и не увидела твоё истинное лицо.
– А что у меня помаду смыло или ресницы отклеились?
– Дождь смыл всю фальшивую позолоту. Теперь я вижу, что ты обычная медная погремушка.
– Хорошо, что не железобетонная.
– Прав был Петя: ты любишь только себя.
– Ах, Петя! Петя всегда прав! В постели меня обсуждали? Ну, и как он? Очки хоть перед этим делом снимает?
Светка отвернулась от него. Необыкновенно красивая. Насквозь промокшая. И пошла прочь. Сергей, идя за ней, недовольно бурчал:
