– Всё верно. Где подписать?
Шариковой ручкой он указал места в протоколе, в которых необходимо было поставить свои подписи, после чего составил прокол задержания в качестве подозреваемого.
– Прежде чем я отведу тебя в изолятор временного содержания, один вопрос: в какой поликлинике ты наблюдаешься? Я имею ввиду, где стоишь на учёте по поводу беременности?
Глава 5
– Вениамин, можно Вас, на секундочку?
Карецкий уже выходил из изолятора, куда отвёл Полину, когда возле самой двери его окликнул дежурный по изолятору Владимир.
– Да, Володь, слушаю.
– Она есть хочет, а мы её на питание только завтра поставим. Есть возможность, чтоб ей родня передачку передала? Мы пропустим. Хотя бы завтраком покормить. Жалко уж больно девчушку…
– Я что-нибудь придумаю, спасибо.
Выйдя из помещения изолятора, расположенного на первом этаже здания районного отделения милиции, Карецкий направился прямиком к Прусову, дабы расставить все точки над «и».
– Зашибись ты мне свинью подбросил.
Карецкий уверенным шагом зашёл в кабинет Прусова Сергея, который, вернувшись с выезда, даже не удосужился зайти к Карецкому и поинтересоваться судьбой своего материала. В кабинете было темно, лишь от экрана работающего телевизора исходил серый
мерцающий свет. Тот сидел за столом, по-хозяйски закинув ноги на стол и смотрел какой-то фильм.
– Расслабляешься, смотрю?
– А что не так? – поинтересовался Прусов, явно проявляя безразличие. – Я её поймал, всё оформил, даже протокол осмотра места происшествия составил, чтоб ты не мотался. Твоя задача теперь «забить» её по 91-ой* и выйти с арестом.
– Не тебе мне тут задачи ставить, – взорвался Карецкий. – Подсунул мне беременную малолетку и сидит довольный.
– Беременная? – Прусов попытался вложить в свой вопрос искреннее удивление, но у него это не получилось. – Я не знал, ей богу. Это она тебе сказала? – В его голосе чувствовалось явное безразличие и спокойствие.
– Нет, я сам поставил диагноз. Я же старый опытный гинеколог, забыл? – съязвил Карецкий. – Естественно она, кто же ещё.
– Ты её слушай больше, она ещё и не на такое способна.
– Зато я знаю, на что ты способен, – прорычал Карецкий. – Баба тебе отказала, и ты решил избавиться от неё?
– Что ты несешь? – сквозь зубы процедил Прусов, отчего его лицо вытянулось и стало похоже на морду скунса. – Я тут точно не причём, что она беременная.
– Несут куры яйца, а я задаю вопросы. Я не знаю, при делах ты, или нет, но узнаю. Попрошу завтра в одиннадцать прибыть ко мне на очную ставку.
С этими словами он положил перед ним заранее подготовленную повестку о вызове к следователю. Фактически Прусов ему был не нужен и очную ставку проводить между ним и Полиной никакого процессуального смысла не было: Прусов её взял с похищенными вещами, которые та вынесла из квартиры. Они это оба отрицать не будут, соответственно противоречий никаких нет. Но вот знала ли Полина, что ворует, это уже другой вопрос. Для этого очная ставка не нужна, к тому же у Карецкого уже были признательные показания от Полины.
– Я завтра не смогу, после суток, так что сорян, – продолжая пялится в экран телевизора, не поворачиваясь к Карецкому, проговорил Прусов.
– Да мне по барабану, – спокойно ответил Карецкий. – Я тоже после суток, однако благодаря твоему говноматериалу, буду ещё двое суток тут конфетку из него лепить. Поэтому жду завтра в одиннадцать. Вот тут подпись поставь о получении. – Он указал пальцем на строчку в повестке.
