«Когда-нибудь – уверял я себя, – моя жизнь придет в точку равновесия. Когда-нибудь я буду бегать босиком по утренней росе, построю своими руками хижину, напишу книгу. Когда-нибудь запру весь мир в спичечный коробок, чтобы носить его с собой в кармане. А сейчас? Сейчас у меня дела. У меня семья. Две дочери, которых надо воспитывать. Долги, которые нужно оплачивать. Носки, которые нужно стирать. Уставшее тело, которое каждый вечер нужно укладывать спать. Но придет время и тогда…». Изо дня в день я старательно заставлял себя верить в свое «когда-нибудь», отказываясь слышать, как из глубины души оно отзывалось дерзким – «никогда».
После третьего бокала я наконец отыскал в шумной массе свою жену.
– Дорогой, прости, я совсем от тебя откололась, – оправдывалась она. От нее веяло Мартини, вечерней прохладой и табачным дымом. На щеках из-под редких веснушек выступил румянец.
– Ты курила? – Не то чтобы меня это смутило, а, скорее, удивило, потому что Лорен всегда яро корила меня за эту привычку.
– Нет, я просто стояла на улице, пока другие курили.
Ну да, а мне двенадцать лет, и я сейчас тебе поверю. Меня наполнила легкая горечь от того, что она врала мне без всякой причины, но вслух я лишь сказал:
– Понятно. Тебе удалось пообщаться с кем хотела?
– Да, но еще не со всеми. Я поговорила с Сэмом и в подробностях расспросила его о редакции. Он дал мне пару нужных контактов. Возможно, один из специалистов тоже сегодня здесь, я постараюсь его найти. Оказывается, он муж Мелани, помнишь ее? Она как-то заходила к нам зимой…
Ее голос продолжал что-то говорить в такт гулу толпы и играющей музыке. Больше не слушая ее, я уставился на свой стакан с кровавой жидкостью. Сам не заметил, как перешел на водку с томатным соком. Мне вдруг захотелось оказаться на старом диване с зеленым клетчатым пледом, свернуться калачиком, положить голову маме на колени и притвориться спящим, пока она гладит меня по волосам. Мне захотелось, чтобы весь мир вокруг растворился в зеленых и коричневых квадратиках старой шерсти.
– Поль, Лорен! – Знакомый голос вырвал меня из маминых объятий и жестоко бросил в реальность, как ради забавы мальчишки бросают котенка в ведро с холодной водой.
К нам приближался Дэвид Несбитт, весело надкусывая огромную зеленую оливку. Я так давно его не видел, что почти забыл, как он выглядит. Он был в постоянных разъездах, и иногда мне представлялось, что на самом деле у него двойная жизнь, а работа – лишь прикрытие.
– Как вы? Сто лет не виделись! – Я словно со стороны наблюдал за тем, как его рука пожимает мою, а потом ложится моей жене на талию, тогда как его губы в оливковом соке звонко целуют ее щеки.
– Отлично, спасибо! Как твои дела? Какие вы молодцы, так умело организовали вечеринку, – ответила Лорен, поднимая свой полупустой бокал.
– Это все Элен, я палец о палец не ударил, – засмеялся он в ответ. – Ты же знаешь ее феноменальные организаторские способности. Куда вы дели девочек?
– Они у Малин. Мы забираем их завтра в обед, чтобы успеть как следует выспаться.
– Отлично! Мы отправили детей к моей маме на всю неделю.
– Как у вас все заранее продумано, я вами восхищаюсь! А как вы… Ой, прости, это, кажется, Том, мне обязательно нужно его поймать и обговорить с ним детали проекта, пока все окончательно не опьянели. – Не дав ни Дэвиду, ни мне вымолвить ни слова, она скрылась в толпе. Я только успел посмотреть ей вслед и отметить про себя, как же она все-таки хороша.
