– Делай раз!
Курсанты, подпрыгнув, неподвижно застыли на вытянутых руках.
– Делай два!
Опустились вниз.
Выполнив упражнение несколько раз, Урманов почувствовал, что руки будто наливаются свинцом. Каждый подъем давался все труднее и труднее.
– Раз!.. Раз, я сказал! – жестко командует Бадмаев, видя, как двое из курсантов беспомощно барахтаются между брусьев, не в силах разогнуть занемевшие руки. – Все, все поднялись!
Урманов вместе с остальными висит на разогнутых руках и ждет, пока те двое смогут подняться. Руки подрагивают от напряжения, мышцы сводит судорогой. Все тело поламывает… Наконец отстающие поднимаются и выпрямляют руки.
– Два!
Все опускаются на согнутых руках.
– Раз!
Теперь уже трое не могут подняться.
– Ну!.. – Бадмаев жестко подталкивает одного из них. – Пошел! Пошел!.. Ждем, пока все поднимутся!
Двое поднялись. А третий, курсант Кузьмин, пыхтит, сучит ногами, пытается, но все бесполезно.
– Не м-могу… Товарищ с-сержант… – кривя лицо, обреченно роняет он.
– Можешь! – в голосе Бадмаева слышится металл.
– Не-е-ет… – жалобно стонет курсант.
Все остальные висят на окаменевших разогнутых руках и ждут. Кто-то не выдерживает…
– Ну, давай, Кузя, давай! Поднимайся!
– А-а-а-а! – с перекошенным ртом Кузьмин из последних сил делает рывок и встает на вытянутые руки.
– Два! – удовлетворенно командует, наконец, сержант и все отделение опускается вниз.
– Закончить упражнение!
Все облегченно вздыхают. Можно чуть-чуть передохнуть. Пока бежишь до следующего снаряда.
Следующий спортивный снаряд – шведская стенка. Упражнения для брюшного пресса. Держась за перекладину руками, надо поднимать и опускать под прямым углом вытянутые ноги. И опять…
– Делай раз! – ноги подняли.
– Делай два! – ноги опустили.
«Раз! Два!.. Раз! Два!»
И так – пока не прозвучит команда к перемене места.
Ящик с песком… На вытянутых руках он отжимается от груди вверх. Потом – назад. И опять вверх… Затем его переворачивают, берутся двумя руками за одну из ручек и тянут от пояса к подбородку. И снова вниз, и снова вверх… До дрожи в руках, до онемения, когда глаза застилает горячая пелена, а в ушах – тягучий нарастающий звон. И уже не чувствуется ни мороз, ни ветер, ни вообще ничего. Только тупая ноющая боль во всем теле и неодолимое желание побыстрее закончить все это, прекратить… Но до конца еще далеко. Впереди – турник…
– Строится рота! Становись!
Легкой рысцой курсанты возвращаются к казарме и по отделениям, в колонну по одному торопливо втягиваются в призывно манящий, клубящийся паром дверной проем. И в тот момент, когда измученный и продрогший курсант переходит, наконец, эту тонкую грань, между холодом и теплом, между темнотой и светом – восторгом, радостью и безграничным счастьем наполняется его душа. Закаменевшие от холода и непосильных нагрузок мышцы вдруг оживают, крепнут, наливаются силой, а в глазах появляется веселый, живой блеск и лихая молодецкая удаль.
Все позади… И сразу все забыто. Наверное, только так и можно выдержать этот неумолимый, безжалостный пресс, который давит на тебя с самого подъема и до команды отбой. Ежеминутно, ежечасно… Но здесь нет слабаков. Все курсанты попали сюда добровольно. И в любой момент можно уйти, написав рапорт. Только как ты потом посмотришь в глаза этим пацанам, которые за время учебы стали тебе почти братьями. Да и перед самим собой как оправдаться? Выхода нет. Надо терпеть…
