Читать онлайн Александр Александров - Белый, белый снег… (сборник)

Белая заснеженная пустыня простиралась от края и до края. Иван Котельников, увязая в глубоком сыпучем снегу, медленно двигался по нетронутой целине. Босые ноги не чувствовали холода.

Внезапно Иван провалился и полетел в бездну. Судорожно хватаясь руками за снег, он попытался удержаться, но не смог. Огромная воронка засасывала все глубже. Трудно стало дышать… Иван закричал, и проснулся.

Вскинувшись на кровати, он ошарашено огляделся по сторонам. Его опухшее, заросшее колючей щетиной лицо выдавало последствия многодневного запоя.

Котельников тяжело сел на постели, спустил на пол худые ноги. В прихожей был виден свет. Юноша помогал одеваться маленькой девочке.

– А мамка где?

– На работе, – нехотя ответил сын, продолжая застегивать сестре пальто.

– Не пришла еще?

Павел с укором взглянул на отца.

– Сейчас у-утро!

– А-а-а…

Видно было, что хозяину нездоровилось. Он с трудом поднялся, пошатываясь, подошел к столу. Дрожащей рукой взял чайник, отпил прямо из носика.

Хлопнула дверь, ребята вышли во двор. Из окна было видно, как, звеня цепью, к ним бросилась собака.

– Дик! Дик! На… – Машенька протянула угощение. Пес радостно завилял хвостом.

– Пойдем, и так опаздываем, – поторопил сестру Павел.

Оставшись один, Иван включил телевизор. Показывали какой-то старый фильм. Отважные десантники, парашюты в небе, крики: «Гвардия, вперед!»

Котельников закрыл глаза. Сами собой накатили воспоминания.

По изломанной горной дороге двигалась армейская колонна – несколько автомобилей, бронетранспортеры, боевые машины десанта. Впереди грозно лязгал гусеницами приземистый, серый от пыли танк. Время от времени, на крутых подъемах он фыркал мощным дизелем и злобно плевался из выхлопной трубы черным дымом сгоревшей солярки.

Десантная рота возвращалась после обычного сопровождения… Горячее афганское солнце ощутимо жгло сквозь полинявшую гимнастерку, слепило глаза. Хотелось пить, но фляга с водой лежала внутри боевой машины. Лень было спускаться…

Высоко в синем небе, раскинув черные крылья, кружила какая-то большая птица. Ротный снайпер Усаров, подняв вверх винтовку, в оптический прицел наблюдал за ней.

– Беркут… У нас под Ферганой тоже такие есть.

– А у нас вообще с ними охотятся. Вместо собаки… – улыбнулся киргиз Аккозов.

– У нас в тундре орлов нет, – покачал головой ненец Валей. – Совы есть… Полярные. Тоже – большие птицы.

– Я такого в зоопарке видел, – вставил москвич Юдин. – У него клюв – как зубило. Долбанет пару раз – и готов!

– А я раз на охоте сам орла подстрелил, – важно пробасил могучий сибиряк Комаровцев.

– Ага, – хитро блеснул раскосыми глазами Аккозов. – Иду, вижу, – на столбе сидит.

– Точно, – простодушно удивился Комаровцев. – А ты откуда знаешь?.. Я ружье поднимаю – «Бах!»

– А он даже когти отстегнуть не успел!

Все разом заржали…

– Анекдот такой есть, про электрика – не слышал?

– Да ну вас! – сибиряк обиженно махнул рукой.

Дорога петляла вдоль ущелья. Слева возвышалась стеной скала, внизу с шумом пенилась быстрая горная река. У кромки воды угрюмо темнел лежащий на боку БПМ. Прошлой зимой в сильный гололед механик-водитель не справился с управлением и машина сорвалась с высоты. Погибло несколько человек. Котельников сам тогда был в той колонне, и помнил, как доставали ребят.

Иван вытащил из кармана помятую пачку «Примы», прикрывшись от ветра, закурил. Нет, надо думать о чем-то хорошем. О «дембеле», например… Осталось всего полгода. А там – другая жизнь… Дома ждет его девушка, Надей зовут. Письма пишет, говорит, что скучает… Хорошо бы сейчас на реку, искупаться, поваляться на травке. Все-таки дома солнышко совсем другое. Не такое жгучее – ласковое, доброе…

– А-а-а-а! А-а-а-а-а! – дикий, леденящий душу крик прорвался сквозь шум набатного гула. Иван приподнял тяжелую, словно раздувшуюся голову и выплюнул обломок переднего зуба. В щеке торчала какая-то щепка. Он машинально выдернул ее, и кровь теплой струйкой покатилась вниз, щекотно капая с подбородка.

– А-а-а-а! Аа-а!..

Котельников с трудом повернул голову и увидел ползущего на локтях Аккозова. Вместо одной ноги из рваной штанины выглядывал взлохмаченный, грязный кусок сырого мяса. Вторая нога, неестественно вывернутая в колене, безжизненно волочилась за ним. Ярко-красная кровь, орошая дорогу, тут же превращалась в пыльные серые шарики.

Рядом дымилась подбитая боевая машина. Но из крутящейся башни зло огрызался крупнокалиберный пулемет.

Иван торопливо зашарил по земле руками, отыскивая автомат. И успокоился, почувствовав, что он рядом.

– А-а-а-а! А-а-а-а-а-а!

Аккозов все еще пытался ползти, но руки не слушались его. Бессильно качнувшись, он повалился на землю.

Надо было встать и помочь. Иван заставил себя подняться и, пригибаясь, сжимая в руке автомат, одним броском подбежал к раненому. Упал рядом… Их разделяло всего десять-двенадцать шагов, но ему показалось, что бежал он очень долго.

Вблизи все было еще ужаснее. Котельников растерялся…

Он знал, что надо вколоть раненому промедол, перетянуть жгутом ноги, оттащить в безопасное место. Но в какой последовательности все это делать? Что сначала? И где это безопасное место, если вокруг все гремит, грохочет и ухает.

Аккозов уже не мог кричать. Он только открывал искаженный от боли рот и оттуда вырывались слабые, заглушаемые звуками боя стоны. Лицо его, покрытое пылью, приобрело зеленовато-бледный, землистый оттенок. Лишь глаза, полные отчаяния и страха, говорили о том, что он еще жив.

– Тихо-тихо-тихо… Сейчас, сейчас… – шептал Котельников, пытаясь приподнять раненого за плечи и оттащить за «броню». Но с первой попытки у него ничего не вышло. Аккозов, весом в шестьдесят килограммов вместе с обмундированием, показался Ивану непомерно тяжелым. И это, не смотря на то, что сам Котельников был довольно крепким парнем, ростом под метр девяносто.

Совсем рядом взметнулся фонтан пыли, словно кто-то, балуясь, бросил камень… Вторая пуля, брызнув искрами, ударилась в броню, и ушла рикошетом в небо, завывая пронзительно и тонко.

Котельников понимал, что здесь они – отличная мишень. И до сих пор живы только потому, что прикрывает их дым от горящего впереди танка.

В одном из нарукавных карманов Иван отыскал наконец упаковку с промедолом. Ткнув иглой прямо сквозь ткань, он ввел Аккозову обезболивающее. Потом повторил попытку сдвинуть его с места. На этот раз удалось… Сцепив зубы, он волоком потащил раненного в укрытие.

Со всех сторон шла ожесточенная стрельба. Перекрывая грохот, слышался голос взводного, лейтенанта Захарова:

– Короткими, мать твою!.. Короткими! Патроны беречь!

Наконец ползущих заметили и двое бойцов бросились Котельникову на помощь.

За бронемашиной он перевел дух. Фельдшер, перетянув жгутом ноги Аккозову, бегло осмотрел и его, поскольку Иван весь, с головы до пят был измазан кровью.

– Да нет, я не ранен, – вяло отмахнулся Иван. – Голова только… Гудит.

– Контузия. Это пройдет… Полежишь?

– Нет! – Котельников решительно повернулся. – Я к ребятам!

– Стой! – фельдшер протянул ему каску. – Надень.

Но Иван уже выскочил из-за бронемашины и, пригибаясь, побежал вдоль дороги, отыскивая подходящую позицию.

За огромным придорожным валуном лежал ефрейтор Усаров и громко ругаясь по-русски и по-узбекски, методично долбил из своей СВД. Неподалеку, за дорожным бордюром укрылся пулеметчик Комаровцев… Котельников с разбегу плюхнулся за камень, между ними.

– Комар! – крикнул Усаров пулеметчику. – Видишь куст?!

– Ну!..

– Вправо двести!.. Чего они там кучкуются?!

– Понял! Сейчас проредим!.. – и ротный станковый пулемет грозно зарокотал, подрагивая в крепких руках сибиряка.

– Киргизу ноги оторвало, – сообщил Котельников, пристраивая автомат между камнями.

– Ах, шайтан!.. Жаль пацана, – досадно поморщился Усаров.

Котельников осмотрелся. Слева и справа, растянувшись вдоль дороги, рота вела бой. Горел головной танк, горели два бронетранспортера и один грузовик. Боевая машина десанта, на которой они ехали – чадила белесым дымом. Но в башне по-прежнему работал пулемет. Из других уцелевших машин, тоже велась пушечная и пулеметная стрельба.

В какой-то мере им повезло. Противник был хоть и в более выгодном положении – выше по склону, но на одной стороне. Тыл прикрывала неприступная отвесная скала. Так, что выстрелов в спину можно было не опасаться… Хотя кинжальный огонь, пусть и с одной стороны – вещь неприятная, можно сказать смертельная.

– Усаров! – крикнул взводный, перекрывая звуки стрельбы.

– Я! – бодро откликнулся снайпер.

– Белый камень на склоне! Влево сто! – лейтенант напряженно смотрел в бинокль. – Дух с «трубой»…Скорее! Он уже целится!

– Есть, командир!

Усаров нежно приложился щекой к прикладу, чуть поправил оптический прицел, замер… Выстрел!

– Готов!

– Молодец, раздолбай! К медали представлю! – весело подытожил лейтенант.

– А меня? – крикнул Комаровцев.

– И тебя тоже!

– И меня! – подал из-за камня голос Валей.

– А ты молодой еще! – осадил его лейтенант.

– Правильно, – согласился Комаровцев, меняя ленту. – И башку не высовывай! Это тебе не в Нарьян-Маре на танцах!

Какая-то пьянящая, бесшабашная эйфория чувствовалась во всей этой нелепой перекличке. Когда вокруг свистели пули; когда и кровь, и боль, и смерть – все было рядом… Но видно так, и только так можно было сопротивляться этому ужасу, этому страху быть внезапно убитым или искалеченным. В любой момент, в любую секунду…

Котельников не раз участвовал в мелких стычках с душманами. Случалось, и пострелять, и по горам побегать. Но все это было похоже скорее на какую-то игру. Враг был где-то там, далеко. Живого противника вблизи видеть не приходилось. А тут… Вот они, «духи»! Темные силуэты то и дело мелькают за камнями. И только ущелье, метров в сто пятьдесят шириной, как глубокий ров разделяет их.

– Держись, пацаны! – ободряюще крикнул взводный, хлестанув из-за камня прицельной короткой очередью. – Сейчас вертушки прилетят!.. Отобьемся!

Поначалу в этой сумятице боя трудно было что-либо понять и разглядеть. Но постепенно картина начала проясняться… Иван заметил, как от камня к камню метнулась серая тень. Потом приподнялась голова и вспыхнул белый огонек… Перезарядившись, «дух» снова выглянул из-за камня. И снова блеснул огонь… Иван поймал в прицел то место, откуда поднималась голова, и затаил дыхание. Едва потерявший осторожность душман выглянул в третий раз, Котельников нажал на спуск. Выстрел! Приклад толкнул в плечо… Иван увидел, как над камнем беспомощно взметнулись руки. Есть!

Поставив автомат на предохранитель, перекатился метра на два в сторону, и успел заметить, как в камень, за которым он только что был, врезалась пуля. Привстав на колено, Котельников быстро выглянул из-за укрытия и наугад пальнул короткой очередью.

Усаров тоже два раза подряд бабахнул из своей винтовки и, прикрывая прицел рукой, лежа на боку, отполз в сторону.

– Как думаешь, продержимся? – спросил Иван.

– Хотелось бы… – усмехнулся ефрейтор и неожиданно тихо добавил. – Мне умирать нельзя. У меня в Фергане мама…

Котельников не успел дослушать. Тугая, горячая волна ударила его в спину, обожгла и бросила через дорожный бордюр. Он упал плашмя на склон и, беспорядочно вращаясь, покатился вниз…

Потом Иван узнал, что это у него за спиной рванули бочки с соляркой в грузовике. А пока он, ничего не успев понять, все скользил и скользил по пологому склону. Почва здесь оказалось сыпучей, удержаться было нельзя… Наконец его занесло в расщелину между камней.