– Более того. Мы всех победили, мама. Ну, не всех. Есть еще с кем и за что побороться, но сейчас подоспела небольшая передышка. Совсем малюсенькая, но она есть. Не думай, мама, что перед тобой маленькая девочка, которой любой помыкать может. Не уверена, знаешь ли ты, но на всякий случай скажу, что мне, лично мне, принадлежит участок земли, даже не входящий в состав общины. Да, он невелик. Да, он убыточен. Но сейчас перед тобой хозяйка, которая законом признается самостоятельной авилумой, землевладелица. И теми же законами охраняются мои права. Забот, конечно, намного больше, чем раньше. Но сдается мне, что многие поостерегутся ссориться со мной. Что это я расхвасталась? Не слушай меня. Я все та же мамина девочка, что прибежала искать защиты к маме. Вот и отдохнула немного. Знаю, знаю, что ты хочешь спросить. Но сейчас я уйду, посмотрю свой участок. К вечеру обязательно вернусь. У меня даже просьба к тебе есть. Приготовь, пожалуйста, горячей воды, Я хочу смыть пот и грязь последних дней. А потом я все—все расскажу тебе.
Лия не торопясь съела приготовленный завтрак. Как не хотела она побыстрее увидеть друзей, но не собиралась поспешным уходом обидеть Адину. Прихватив небольшую корзинку, отправилась по знакомой дороге к домику Гиваргиса.
– Адат, ты как? – подруги смогли возобновить прерванный разговор, – стало полегче? Может остановиться где-нибудь, немного отвлечемся от всего? Пока светло, можем себе это позволить ненадолго.
– Мы ведь к Гиваргису направляемся, я слышала? – прозвучало в голове. – Давай сначала к нашему кусту пройдем. Крюк невелик, а что-то меня тянет туда. Ведь у него все началось.
– Не все, а вся. Одиночество закончилось, началась новая жизнь. Конечно. Уж эта дорога мне известна. Тебе не кажется, – Тарбит явно пыталась отвлечь Адат от грустных мыслей, – что нам пора вспомнить о себе, хороших и любимых. Я и корзинку прихватила для знакомых листочков-цветочков. Видишь темное пятно на земле? Добрались.
– Тарбит! Посмотри! Он не умер! Он живой! – зазвенело в голове.
– Тише, тише, оглушишь совсем, – Тарбит смеялась, – жизнь продолжается. Разве ты забыла? Мы ведь спрашивали позволения, и он разрешил провести обряд. Слава богам! Смотри, между черных опалин вырастают новые веточки. К весне на этом месте уже появится новый куст, еще покрепче старого. Мы придем сюда. Мы трое: Лия, ты и я. Даже Гилу не возьмем с собой. Тогда уж насмеемся, вспоминая свои приключения. Успокоилась?
Все вокруг вдруг стало веселее, заиграло новыми красками, ветерок разгонял жару, очанка, подорожник, шалфей, фенхель – все сразу прыгали в корзинку, тропинка стелилась под ногами.
Не заметили, как налетела буря. Буря восторга, мокрых теплых поцелуев, прыжков и толчков. Черная морда стремилась достать до носа, крепкие лапы больно упирались в грудь, светлое тело извивалось в восторге, а хвост-бублик грозил отвалиться.
– Гила! Гила! Успокойся, – отбиваясь от восторженной встречи, повторяла Лия-Тарбит, – хорошая, самая хорошая собака на свете. Но зачем же корзинку переворачивать. Все, все, веди домой.
Потрепав за подставленные для ласки щеки и успокоив собаку, подняла голову и увидела улыбающегося Чензира, стоящего недалеко от входа в дом. Опираясь на палку, он, казалось бы, тоже готов был броситься навстречу. Девушка подобрала рассыпавшийся гербарий и, сопровождаемая повизгивающей от восторга собакой, легкой походкой направилась к улыбающемуся товарищу по приключениям.
