Но вот она уже нависает над малышкой.
– Держись, – говорит Кэт и протягивает руку.
Девочка с обеспокоенным видом поднимает голову.
– Все хорошо, – мягко произносит Кэт. Жаль, что она плохо говорит по-французски.
Малышка с благодарностью протягивает ручонку, а Кэт расставляет ноги, чтобы поднять Анжелин.
– Merci[9], – благодарит девочка.
Кэт делает шаг назад и наблюдает, как девочка быстро скатывается по склону, пусть и не совсем уверенно, но в вертикальном положении, потом возвращается в кафе и снова садится.
И вдруг словно бы ураганный ветер со свистом проносится с гор на террасу и с силой ударяет Кэт в низ живота.
На нее накатывает желание, первобытное и мощное, причем такое сильное, что она едва не падает со стула.
Кэт так долго отодвигала в сторону свои желания и надежды, поскольку иначе было не выжить, но сейчас снова давало о себе знать знакомое томление.
* * *
Кэт все еще ощущала дурман от наркоза, когда онколог наконец подошел к ее кровати. Рич сидел рядом на пластиковом больничном стуле и с трепетом ждал, когда же настанет их черед.
– Ну как? – спросила Кэт. Она попыталась приподняться на локте, но сил не хватило, да и швы на животе мешали, так что пришлось откинуться на подушку.
– Хорошо, – кивнул онколог. – От химиотерапии опухоль уменьшилась достаточно, чтобы мы с легкостью ее удалили.
– Здорово, – сказал Рич и улыбнулся.
Но Кэт все еще кое-что беспокоит.
– А мои яичники?
– Нужно было убедиться, что мы полностью удалили раковую опухоль…
– И?
– Хорошая новость в том, что опухоль не распространилась. Мы успели поймать ее на начальном этапе.
– Но что с моими яичниками? – Ей нужно знать.
– Пришлось их удалить.
– Целиком?!
– Целиком. – Слово резало сильнее, чем самый острый скальпель.
Кэт закрыла глаза, словно, отгородившись от мира, можно было избавиться от боли.
* * *
Кэт застегивает куртку до самого верха. Нужно в ближайшее время поговорить с мужем. Определенно отпуск – это хороший момент. Да, разговор не из приятных, но после операции прошло полтора года, и откладывать дальше просто не имеет смысла. Часики тикают, и они просто не могут себе позволить промедления.
– Луиз Берджесс? – выкрикивает мужчина в бледно-голубом халате.
Лу встает с кресла.
– Это я.
– Сюда, пожалуйста.
Он ведет Лу и Софию в комнату ожидания.
– Я так понимаю, вы ее подруга? – спрашивает он через плечо.
– Я ее партнер.
– Ясно. А я врач ультразвуковой диагностики. – Он обращается к Лу: – Не могли бы вы переодеться в больничную одежду? – Он задергивает занавеску, чтобы оставить Лу одну.
Лу ужасно хочется в туалет по-маленькому. Ей было велено приходить с полным мочевым пузырем, а теперь, без джинсов и трусиков, стало только хуже. В туалет хочется так сильно, что она уже не волнуется из-за результатов обследования. Она бросает одежду на пол и даже не утруждает себя тем, чтобы завязать завязки на ночной рубашке.
– Лягте, пожалуйста, сюда, – врач хлопает по кушетке рядом с аппаратом УЗИ. – Сейчас я нанесу вам специальный гель на живот.
Господи, какой он холодный.
– Это еще зачем? – София подходит поближе, чтобы посмотреть.
– Он помогает проводить звуковые волны к датчику. Они будут отражаться от органов в вашем теле. В данном случае в брюшной полости. А компьютер, – жестом показывает врач, – превратит отраженные волны в картинку.
София вглядывается в экран.
– Круто.
Лу хочет, чтобы они заткнулись, чтобы врач мог уже начать исследование. Иначе она описается прямо на него.
