Молча впиваюсь взглядом в его разбитые костяшки правой ладони.
— А. Это? — хмыкает Громов, перебрав пальцами по рулю. — Это торжество справедливости.
— В смысле? — Взволнованно выпрямляюсь на сиденье. — Ты опять с кем-то подрался?
— Да всё с тем же, — легко отмахивается этим ответом Марк.
Пару секунд задумчиво туплю, вникая в смысл сказанной фразы. А потом догадка бьёт меня по голове:
— Зачем, Марк?! — не сдерживаю негодование и испуг. — Тебе мало выговора и проблем?
— Лика, не кипишуй так.
— А если бы с тобой что-то случилось?! А если бы он…
Я причитаю без остановки, потому что в моей голове уже развернулся целый боевик. И это жутко.
— Ничего бы не случилось. Мы с пацанами нашли его и просто поговорили, — расслабленно смеётся Марк, откидываясь спиной на сиденье и продолжая следить за дорогой. — Но мне приятно, что ты переживаешь за меня.
Осуждающе смотрю на выточенный грубоватыми линиями профиль Громова.
— Ну и зачем ты это сделал?
— Затем, что никому не позволю тебя обидеть. Ясно, Рыжик? — заявляет он.
И это звучит так твёрдо и непоколебимо, что я мгновенно тушуюсь и прячу свой взгляд в колени. Рыжик. Вообще, я не люблю это прозвище, но тёплая хрипотца его голоса… Рыжик…
— Он хоть живой? — бурчу Марку, монотонно царапая ноготком ткань платья.
— Конечно, — фыркает Громов. — Просто пару раз придётся сходить к стоматологу.
— Не делай так больше. Всё можно решить словами.
— Лика, какая же ты у меня маленькая и наивная, — слышу в интонации Марка неприкрытую иронию.
Я тут же теряю интерес к своим коленям. Повернувшись к водителю, возмущенно восклицаю, ещё и инстинктивно притопнув ногой:
— Я не маленькая!
И ещё хочется добавить, что «и не у тебя», но почему-то легко проглатываю эту ремарку.
От моего возгласа улыбка, играющая на лице Марка, становится ещё шире.
— Не маленькая, — без ехидства передразнивает он и, повернув голову всего на секунду, игриво ведёт широкими бровями. — Посмотрим, насколько не маленькая окажется не трусихой. Мы почти приехали.
И только сейчас я наконец замечаю, что мы успели выехать куда-то в район промзоны. В сгущающихся сумерках за окнами машины с одной стороны виднеются огромные здания, очень смахивающие на какие-то склады, с другой — длинная ровная заасфальтированная полоса дороги.
— Мы где? — Я с волнением ёрзаю на сиденье, осматривая незнакомые пейзажи за окном.
Но Громов как будто внезапно оглох. Он возвращает всё внимание дороге и держит таинственное молчание, пока автомобиль уверенно петляет между постройками. Собираюсь ещё раз более настойчиво задать свой вопрос, но он так и зависает в воздухе. Ответ, где мы и зачем здесь, приходит сам собой, стоит машине остановиться за углом одного из складов.
Потому что я понимаю. Это не склады. Это ангары, а автомобиль Марка притормозил чётко у того из них, из-за распахнутых ворот которого выглядывают лопасти пропеллера.
— Нет, нет, нет… — от увиденного и понятого испуганно распахиваю глаза, уставившись на Громова.
Который спокойно глушит мотор и, не глядя на меня, выскальзывает из машины. Широкими уверенными шагами обходит её впереди. Но, открыв мне дверь, Марк тут же получает моё однозначное:
— Нет! Ты с ума сошёл?
— Лика-а, — мягко тянет он.
Положив одну руку на распахнутую дверь, а другую — на крышу авто, слегка наклоняется и заглядывает в салон, где я уже категорично мотаю головой.
— Я не выйду.
Одна лишь крупица мысли, что мне нужно сесть вот в ту штуку с пропеллером, которая отрывается от земли, нагоняет такую панику, что жизнь уже готова пронестись перед глазами.
