- Не… - он снова закашлялся, но с трудом договорил: - забери… нельзя…
Я опасалась спрашивать, боялась услышать ответ, но мне пришлось пересилить себя и уточнить:
- Ты их знаешь? Нам что-то угрожает?
Миша чуть приподнялся, он неотрывно смотрел на меня, будто хотел взглядом донести истину, а затем не выдержал и повалился обратно на подушки, выдохнул от бессилия.
- Не нужно… мусоров, сами… разберемся, - настаивал муж.
Такой ответ наталкивал меня на две мысли: или Литвинов чем-то пригрозил, или у нас есть еще какие-то враги. Неизвестно, как из двух зол выбрать меньшее.
- Ну, послушай, - мне вдруг показалась, что полиция в нашем случае - хороший вариант. – Если ты знаешь, кто на тебя напал, надо заявить на них, нельзя оставлять все вот так. Пока мы все отмалчиваемся, укрываем их, бандиты так и останутся безнаказанными. Где гарантия, что завтра не придут за твоей мамой или за мной? Не надо сидеть сложа руки, а надо действовать!
- Что ты несешь? – выпалил Миша.
Наверное, если бы мог – заорал бы, но он был не в состоянии. Я заткнулась, переосмыслила слова, но все равно осталась при своем мнении.
- У него там все куплено.
- Да у кого «у него»? – чуть повысила голос, начиная закипать от тайн.
Миша долго молчал, не хотел говорить, но в конечном итоге назвал ту фамилию, которую мне хотелось услышать меньше всего:
- Литвинов, он… - муж зашелся кашлем, а я покорно ждала продолжения. – Шавок подослал ко мне, трус бесхребетный.
Я догадывалась, но доказать никак не могла, а сейчас Миша просто подтвердил мои домыслы. Значит, Литвинов затеял игру и специально втянул нас в ее водоворот. Неудивительно, если муж и долг не хотел брать, а хитрый лис каким-то образом вынудил Мишу. С такого станется! Только, зачем?
Мне нечего было ответить мужу, в памяти кружился мой ужасный поступок, но рассказать о нем не хватило мужества. Да и о чем говорить! Мы как были должны миллион, так и торчали. А я, получалось, просто отработала свои косяки, которые никаким образом не касались мужа. Черт…
- Забери, - снова настоял Миша.
Не знаю почему, но сложилось странное ощущение, будто меня пытаются ввести в заблуждение.
- Ты же утверждал, что Литвинов безобидный, - я хотела увидеть эмоции в глазах Миши, только так смогла бы понять, врет он или нет. – Что у нас не будет проблем, и долг можно не возвращать. Миш, что нам теперь делать? Давай все же вернемся к моему плану.
Кроме явной злости в его до боли родных серых глазах больше ничего не промелькнуло: ни страха, ни задумчивости, да хоть бы чуть запаниковал для приличия! Неужели так трудно расстаться с деньгами, которые, по сути, никогда нашими и не были? Не жили богато, так смысл начинать, если нет ума на то, как правильно распоряжаться деньгами. Они ведь должны работать, а не бессмысленно тратиться на всякую ерунду.
- Вот зачем ты мне сейчас лечишь мозги? – ответил муж спустя некоторое время, даже не запнулся. – Забери заявление, остальное решим потом.
Да что ж он завис на одной ноте! Как помню, Литвинову было плевать на то, напишу я на него заявление или нет, у него там все схвачено, да. Но, факт оставался фактом! Что сейчас изменилось? Или побои расцениваются как покушение на убийство, а похищение - так, детский лепет? Не понимаю…
Я хотела ответить мужу, но в этот момент в реанимацию вошел врач и оборвал нас:
- Все, закругляйтесь.
Миша сжал мою ладонь и посмотрел в глаза с немым вопросом, пришлось его обломать:
