- Алёна, ты уже позавтракала? - ко мне без стука вошёл Эзарх и, увидев меня лежащей, замолк на пару секунд. Я не двигалась, даже не дышала, сильнее сжимая ножик.
- Алёна, милая, к тебе пришли жрецы, они хотят посмотреть твою метку, - ласково так пропел мерзавец, обходя кровать и присаживаясь на краешек.
- Мне нехорошо, - тихо промолвила я, хлопая глазами. Мужчина тут же положил тёплую ладонь на лоб, проверяя температуру.
- Где-то болит? Может быть, позвать лекаря? – у Эзарха очень хорошо получалось играть заботливого мужа, я даже поверила в его беспокойство.
- Нет, нет, просто голова закружилась, - пролепетала я, убирая его руку.
Он подозвал трёх седых дяденек с заострёнными ушами, которые очень тихо окружили меня с разных сторон, нависнув сверху. Стало ещё страшнее. Один из стариков протянул руку и старческим, дребезжащим голосом произнёс:
- Дочь двуликой, приветствуем тебя на светлых землях! Ты - наше благословение небес! Позволь же удостовериться в словах Эзарха Рое.
Я вздохнула, вынула руку из-под подушки и протянула мужчине, демонстрируя кривую метку инь-янь. Старички склонились ниже, а один даже достал пенсне. Долгую минуту разглядывали татуировку, а потом стали совещаться на незнакомом языке. Закончив переговоры, каждый из них выдал «комплимент»:
- Великое чудо!
- Тёмная дочь!
- Неинициированная!
Затем резко развернулись к Эзарху и дружно напали на брюнета:
- Не понимаем, почему вы тяните с инициацией?! Враг не дремлет! Если тёмные её призвали, значит, уже ищут! Немедленно закончите инициацию! - древний старец под конец своей тирады перешёл на фальцет, от его голоса аж голова заболела.
- Вы не могли бы оставить меня одну? - попросила я, морщась.
- Конечно-конечно, отдыхай, деточка, - запричитали двое других, а первый продолжал прожигать меня своим взглядом.
- Настоятельно рекомендую вернуться к полуночи на священное озеро и завершить ритуал, – произнёс главный из них, как я поняла, продолжая буравить меня взглядом-лазером.
- Спасибо за ваши рекомендации, мы подумаем над этим, - с достоинством ответил Эзарх и оттеснил телом жреца, закрывая меня.
Как только за старцами закрылась дверь, я попросила Эзарха расшнуровать корсет и оставить меня одну, ссылаясь на усталость и слабость. Мужчина шустро справился с завязочками, будто он часто раздевал женщин, и перед выходом бросил:
- Тебе очень идут эти серёжки, я рад, что ты приняла их.
Я проводила мужчину непонимающим взглядом: блин, опять по незнанию что-то не так сделала. Ну и ладно, это сейчас не важно. Метнулась к шкафу, тщательно перерыла вешалки и, к моему счастью, нашла нужное: платье без корсета, чёрное, длиной до самых пят и, самое главное, с карманами. Переоделась и обулась – правда, туфлей без каблуков не было, ну да ладно, возьму те, персиковые. Теперь осталось самое сложное - выбраться отсюда.
Первым делом я открыла окно и посмотрела вниз. Я была на третьем этаже, прыгать страшно, а делать верёвку из простыней - нет, не умею и не буду. Слишком боюсь высоты. Решила спускаться обычным способом, по коридорам, молясь, чтобы никто не встретился по пути. Вчера я рассмотрела дом вскользь, запоминая по возможности ориентиры и повороты, так что худо-бедно сориентируюсь; главное, не попасться на глаза Катине или Эзарху. Я уложила подушки под одеяло, создавая объёмом впечатление, будто на кровати кто-то лежит. Сунула в карман нож, тихонечко приоткрыла дверь и высунула нос. Коридор был пуст; шмыгнула из комнаты, и по стеночке пошла в том направлении, куда вчера мы шли с Эзархом. Узрев лестницу, чуть не закричала от радости, но вовремя заткнула себя. Прижалась к перилам и свесилась, разглядывая другие этажи. За спиной скрипнули половицы, и я опрометью бросилась вниз, практически не заметив, как оказалась в холле. Либо мне очень сильно везёт, либо в доме, кроме Эзарха и Катины, никто не живёт. Очень надеюсь на оба варианта! Слегка отдышавшись, пошла к закрытым кованным дверям.
