Войдя в кабинет, я тяжело опустился в глубокое кожаное кресло, чувствуя, как горе, которое я сдерживал всю дорогу, наконец-то накрывает меня с головой. Ком к горлу подкатил, дыхание перехватило. Я закрыл глаза, пытаясь унять дрожь в руках. За мной молча следовал мой лучший друг и секундант, Феликс Петров. Он всегда был рядом, тенью, готовой в любой момент прийти на помощь. Сейчас я чувствовал его присутствие, как некую опору в этом хаосе, который творился внутри меня.
– Выпьешь? – тихо спросил он, подходя к бару, заставленному бутылками с разнообразными алкогольными напитками. В его голосе было сочувствие, которое он, как и я, старался скрыть за маской невозмутимости.
– Давай что-нибудь покрепче. – хрипло бросил я в ответ, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Мне отчаянно нужно было забыться, хотя бы на время, заглушить ноющую боль в сердце, и воспоминания о Еве, о её лучистой улыбке, о том, как она смеялась…
Нет. Нельзя думать об этом сейчас. Иначе я просто сойду с ума.
Феликс без слов понял, что мне нужно. Вскоре передо мной возникла рюмка с холодной водкой. Я залпом выпил этот жгучий напиток, чувствуя, как он обжигает горло и разливается теплом по телу, принося лишь мнимое, фальшивое облегчение.
– Интересный выбор. – пробормотал я, ощущая, как алкоголь начинает медленно расслаблять напряжённые мышцы. Но я знал, что это лишь временное затишье перед бурей.
– Сейчас только это тебе поможет обуздать гнев внутри. – ответил Феликс, опустошив свою рюмку. В его глазах, обычно холодных и непроницаемых, читалась та же боль, что разрывала и меня. Мы оба любили Еву. Каждый по-своему.
– Сомневаюсь, что мне хоть что-нибудь поможет после того, как я не смог защитить Еву… – мой голос дрогнул. – …и потерял её.
Образ безжизненного тела сестры стоял перед глазами. Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Боль немного отрезвила, помогла вернуться в реальность.
Феликс тяжело вздохнул и устроился на диване напротив. Ему тоже было нелегко. Он давно тайно влюблён в Еву. Друг не говорил о своих чувствах вслух, но я видел их в его взгляде, в каждом жесте, в едва уловимой нежности, с которой он обращался к моей сестре. Сейчас Феликс, как всегда, будет скрывать свои истинные эмоции за маской хладнокровия, пока не окажется наедине с собой, рядом с боксёрской грушей или с пистолетом в руках, вымещая свою ярость и горе.
– Я найду виновника. – мрачно пообещал он, и в его голосе, обычно спокойном и ровном, я услышал стальные нотки, не предвещающие ничего хорошего. И я знал, что Феликс сделает это любой ценой. Он не остановится, пока не найдёт этого ублюдка и не свершит правосудие.
– Мы разберёмся с этим вместе. – поддержал его я, чувствуя, как собственная ярость и жажда мести, словно ядовитые змеи, обвиваются вокруг моего сердца, медленно, но верно вытесняя горе.
– Кстати, Артём, почему ты решил помочь той девушке? – внезапно поинтересовался друг, резким тоном возвращая меня в жестокую реальность. – Понравилась или просто стало жалко?
Я знал, что этот вопрос рано или поздно прозвучит, особенно после того, как Феликс стал невольным свидетелем моей перепалки с врачом. Но я и сам не до конца понимал, что мной двигало. Прикрыв веки, попытался воскресить в памяти образ Лианы. Её испуганные, почти детские глаза. Прекрасные, и одновременно бесконечно грустные. Пшеничные волосы, мягко обрамляющие бледное лицо. Стройная, почти хрупкая фигура…
