В августе Рутенберг опять поехал в Турин просить комиссара выставки ещё раз подтолкнуть синдикат, а потом сам от имени управления железных дорог направил ему запрос.
В конце сентября, наконец, H. A. Авдаков поручил какому-то парижанину отправиться в Рим заключить контракт. Рутенберг получил телеграмму, в которой сообщали о предстоящем подписании договора и приглашали прибыть в Рим. «Кажется, мои труды оказались не напрасны», – подумал он. Его наполнило радостное чувство, которое он не испытывал уже давно. Он быстро собрался и на следующее утро был уже в столице. В этот же день выяснилось, что у француза не оказалось документальных полномочий для заключения договора, и он уехал в Париж за доверенностью. А на следующий день, 29 сентября 2011 года, правительство объявило о начале войны с Турцией. Проливы Босфор и Дарданеллы оттоманы закрыли, положив конец практически уже подготовленному контракту. Рутенберг, разочарованный и огорченный таким неожиданным финалом предприятия, вернулся в Геную.
Через несколько дней в его конторе раздался телефонный звонок.
– Инженер Рутенберг слушает, – произнёс он по-итальянски.
– Говорит Горький, – услышал он знакомый голос. – Я тут узнал от верных людей, что в последний момент всё развалилось, и труды твои оказались напрасны. Наши итальянские вояки хотят отхватить кусок Ливии и Туниса. Империалисты неисправимы. Они немного запоздали и теперь навёрстывают упущенное.
– Османы тоже не ангелы, Алексей Максимович.
– Точно, Пётр Моисеевич. Знаешь, чем сидеть и плакать в жилетку, напиши-ка статью. Я сейчас верстаю очередной номер журнала. Будет очень кстати.
– Я подумаю, – ответил Рутенберг.
– Только не тяни резину. Нужно напомнить этим русским идиотам, какую золотую жилу они упустили.
– Говорят, что эта война на пару месяцев, – неуверенно заметил Рутенберг.
– Это пропагандистский трюк, дорогой, – произнёс Горький. – Войны так быстро не заканчиваются.
– Пожалуй, я напишу статью. Мне нужно высказаться. Ведь так обидно, всё для них подготовили.
– Хорошо, Пётр. Я жду. Целуй свою прелестную сестрицу.
– Привет Марии Фёдоровне.
Рутенберг чувствовал щемящую потребность освободиться от принёсшего ему неприятности дела. Поэтому он без долгих раздумий взялся за статью. Память его, полная воспоминаний о поездках и переговорах, докладах и письмах, открыла ему свои необъятные закрома. Статья была вскоре готова, и он отослал её Алексею Максимовичу. В ноябре Рутенберг увидел её опубликованной в издаваемом Горьким журнале «Современник».
