Синагогу он нашёл сразу. Да её и невозможно было не увидеть – своим огромным зелёным куполом она возвышалась над городом. Возведённая в мавританском стиле из белого и розового камня, своим видом она напоминала Софийский Собор в Константинополе. Когда он вошёл в неё, шла служба, знакомая мелодия молитвы доносилась из полупустого зала. Рутенберга это не удивило, он знал, что небольшая итальянская еврейская община и испытывает те же проблемы, связанные с ассимиляцией и отходом от религии, что и в других странах Европы. Он подождал, пока окончится служба и подошёл к главному раввину.
– Рабби Илиягу, я могу поговорить с Вами по очень важному делу?
– Кто ты? Как тебя зовут?
– Пинхас.
– Говори, Пинхас.
– Я приехал из Генуи, чтобы понести заслуженное наказание за свои грехи.
– В чём они состоят?
– Я изменил своему народу, отрёкся от веры отцов и убил человека.
– Тяжки твои грехи. И зачем ты пришёл ко мне?
– Хочу покаяться и получить наказание.
– Но это лишь в руках Господа, – ответил раввин.
– Могу ли я надеяться на прощение?
– Если ты примешь на себя сорок ударов бичом, Господь простит.
– Я прошу Вас об этом, я хочу вернуться в лоно нашей веры.
– Хорошо, приходи завтра на утреннюю молитву. Возьми с собой чистую белую рубашку.
– Спасибо, рабби Элияху.
Рутенберг вышел из синагоги и пошёл по городу. Стало темнеть и на улицах зажглись фонари. Он увидел льющийся из ресторана свет, и ощутил вдруг пронзительный спазм голода. Погруженный с самого утра в свои мысли, он только сейчас вспомнил, что весь день ничего не ел. Он вошёл в ресторан и сел за столик возле окна. К нему сразу подошёл официант. Он ел с большим аппетитом, ему нравилась изобильная и простая итальянская кухня. Он вышел из ресторана и подумал о ночлеге. Прохожие показали ему путь до ближайшей гостиницы. Он поднялся к себе в комнату на втором этаже, разделся, помылся, обливая тело льющейся из крана водой, вытерся ворсистым полотенцем и лёг в постель. Утомлённый заботами и волнениями ушедшего дня, он вскоре провалился в бездну целительного сна.
Когда он проснулся, было уже девять часов. Он быстро оделся, взял в руку свёрток с белой нательной рубашкой, который привёз с собой, и побежал к синагоге. Утренняя молитва уже закончилась, и народ потянулся к выходу.
– Послушайте, добрые люди, – произнёс Элиягу, – сегодня у одного из нашего народа трудный день. Он вероотступник и пожелал пройти обряд возвращения. Я прошу вас присутствовать и стать свидетелями его покаяния.
Раввин подошёл к Рутенбергу и повёл его в маленькую комнату.
– Вещи свои сними и оставь здесь. Рубашка с собой?
Рутенберг от волнения не смог произнести ни слова, лишь показал на свёрток.
Элияху улыбнулся, махнул рукой и вышел из комнаты. Пинхас разделся, надел рубашку и последовал за ним. У выхода из синагоги уже собрались люди, расположившись полукругом. Он увидел человека, державшего в правой руке бич. Это был экзекутор, и при виде его он съёжился и страх пробрал его большое тело. Он взял себя в руки и подошёл к раввину.
