– Ладно, давайте я отвезу вас домой.
– Нет, пожалуйста. Я вас умоляю! Лучше оставьте меня на улице, я погуляю по парку.
– Нет, вы определенно, не в себе. Вы мне предлагаете оставить одну на улице юную леди во хмеле? – он смеется. – Извините, но это забавно.
– Не смейтесь надо мной.
Я обижена и сердита, так что хочется оттопырить губки и похныкать. Первый раз в жизни со мной такое происходит. Нет, мне определенно, лучше уйти и не позориться. Встаю, но почему-то ноги отказываются идти и, сделав пару шагов, я сажусь на диванчик. Рэй, ухмыляясь, садится рядом.
– Ну что ж, пока вы потихоньку проходите все стадии опьянения, давайте хоть поболтаем. Не переживайте особо. Из-за того, что напиток был горячим, вы быстро захмелели, но также быстро все пройдет.
– Обещаете? Точно-точно?
– Вы очаровательны. При всей пикантности и неоднозначности ситуации мне, признаться, льстит быть первым мужчиной, наблюдающим вас в столь искреннем и открытом состоянии.
– Но вы же не воспользуетесь им?
– А вам хотелось бы?
Этот, казалось бы, простой и однозначный вопрос переворачивает у меня в голове все вверх тормашками. От Рэя исходит та же магическая, невозможная сила, что и от Джеймса с братьями. В них всех есть что-то общее, но одновременно и разное. И стоит мне только позволить себе ощутить эту силу, как я окончательно теряю чувство реальности. К счастью, хоть в этом мое состояние оказывается спасительным, и я просто засыпаю, положив голову Рэю на колени.
Снится мне утро раннего теплого лета. Уже отвела черемуха, молодые маленькие яблочки повисли на ветвях, на полянках в лесу алеет земляника, а у меня в аптекарском огороде цветет лаванда и пряно благоухает на солнце тимьян с розмарином. Теплые солнечные лучи ласкают меня, и я, улыбаясь, подставляю им лицо.
Просыпаюсь оттого, что кто-то гладит меня по волосам. Спросонья сквозь зыбкую дымку сна, вспоминается детство, что-то давнее и счастливое, и я, сладко потягиваясь, открываю глаза.
– Ой, простите, извините! Но почему вы? А почему я? – мысли валятся в кучу, но мне все-таки удается вспомнить трагическое распитие грога и последующие события.
Тихонечко поднимаю голову, отсаживаясь в дальний угол дивана. Нет, я не боюсь Рэя, но все это ужасно неловко.
– Давайте сразу договоримся, что вы не станете сыпать извинениями. Ничего страшного не случилось, но, чтобы вас не смущать, предлагаю просто забыть всю эту историю. И расскажите уже, зачем вы приходили ко мне? Не затем же, чтобы подремать на диване? – смеется он.
– А зачем вы меня по голове гладили? – недоверчиво спрашиваю я.
– Скучно было. Будить вас я не стал, но у меня не было ни книги, ни газеты, чтобы скоротать время. А у вас такие приятные шелковистые волосы, ну так, сидел… Перебирал.
Не нахожусь, что на это ответить, лишь прерывисто вздыхаю, вспоминая то мимолетное ощущение безграничного счастья. Даже и не помню, когда мне доводилось просыпаться от чьей-то ласки или доброго слова.
– У нас погибли левкои, – начинаю я, но Рэй перебивает.
– Ах да, трагическая история про разбитые теплицы и левкои для осеннего бала. Не переживайте, будут вам цветы. Но только при одном условии.
– Каком?
Хоть бы не загнул цену, мачеха тогда точно раскричится. Как обычно, начнет с цен на левкои, а закончит тем, что я слишком много ем.
– Вы обязательно придете на бал.
– Я постараюсь. Спасибо. Вы очень добрый, – неожиданное признание слетает с губ, и я смущенно делаю книксен и толкаю дверь, чтобы выйти. – Спасибо!
