Осман вновь затряс ее, будто куклу. На его лице появилось отчаяние бойца, знающего, что он проиграл.
– Да что ж мне с тобой делать, а?! Проклятье, Чеда! Зачем упрямишься?!
Желудок подпрыгнул к горлу, но Чеда знала, что если покажет страх, Осман швырнет ее вниз. И все будет кончено.
– Я такая, какая есть, Осман. – Она собрала все свое спокойствие и взглянула ему в глаза. – Поэтому ты позволил мне сражаться. Поэтому нанял выполнять твои поручения. – Он опустил ее ниже, и она крикнула: – Там были кочевники! Ты знал?!
Вены вздулись на шее Османа.
– Конечно.
Сперва Чеда не поняла… но до нее быстро дошло. Тарик не мог знать, значит, Эмре рассказал, осел упрямый. Не гулять он пошел, очнувшись. Потащился прямо к Осману.
– А он сказал тебе, что одного кочевника забрали асиримы? – Он не ответил, но по его лицу Чеда поняла, что вот это для Османа новость. – В ту ночь в городе было полно асиримов, ты сам слышал. Я видела, как один из них закинул кочевника на плечо и утащил.
Осман прищурился.
– Зачем?
– Не знаю. Может, ему понравился запах. Может, он был голоден. А может, он решил, что у кочевника груз Эмре. В футляре – «легкое дыхание». Ты хоть знаешь, что это?
– Ты что, глухая?! – Осман вновь встряхнул ее, одна нога потеряла опору. – Мне не нужно этого знать! И тебе тоже!
– Это ты послушай, Осман. Помнишь, что ты сказал, когда я только начала на тебя работать? Ты сказал, что отобрал вожжи у Старого Вадрама. Что он не понимал, куда дует ветер, поэтому пошел в расход, когда Серебряные копья решили, что их не устраивают старые порядки.
– Вадрам был слабоумным стариком. Его империя рушилась годами, а он этого в упор не видел.
– А ты? Заметил на горизонте песчаную бурю, но будешь делать вид, что небо чистое?
Чеда чувствовала, как дрожат его кулаки, но не от напряжения – от ярости, от тревоги. Несколько мгновений он молча держал ее над бездной, но пламя в нем постепенно затухало. Лицо Османа сделалось лицом человека, который принял решение и знает, что очень о нем пожалеет.
Он тяжело вздохнул и втащил Чеду обратно, толкнул на твердый пол.
– Что такое «легкое дыхание»? – спросил он, отряхиваясь.
– Камень. – Чеда поднялась, глядя Осману в лицо. – Его засовывают в глотку мертвецу, чтобы тот восстал и говорил, пока действие камня не кончится.
– Как долго?
– Боги знают. Боги и тот, кто послал его Масиду.
Она думала, что Осман снова прикрикнет на нее, назовет девчонкой, лезущей не в свое дело, а может, вовсе передумает и сбросит ее с маяка. Чего она точно не ожидала, так это смеха. Осман хохотал долго и громко, так, что слышал весь Шарахай.
– Избранные Бакхи… ты следила за заказчиком! – прохрипел Осман, отсмеявшись наконец. – Чеда, мы сохраняем нейтралитет.
– Нейтралитет? Масид – ядовитая змея.
– Он опасен для Королей и своих врагов, но не для союзников. Нам нечего бояться.
– Ошибаешься, он опасен для всех. Ты не знаешь Аль'Афа Хадар.
Осман повел плечами, будто разминаясь после боя в Ямах.
– Я знаю их лучше тебя. Масид сосредоточен на своей цели и упорен. За это я его уважаю.
– Он слишком упорен. Он прет вперед по головам, как зашоренный мул, не замечая, что происходит вокруг.
Осман взглянул на нее недоверчиво.
– Он жаждет крови Королей, Чеда. Разве ты не такая же? Разве ты не желала того же с тех пор, как твоя мать умерла? По всем приметам вы должны быть союзниками!
Чеда сплюнула на пол.
– Никогда.
