Девочка моргнула один раз, глаза её просветлели, и она лишь кивнула своему брату.
– Трава ядовита! – слетела с губ Чиумбо страшная догадка.
В этот момент в голове мальчика послышался странный перезвон, будто сотни шаманских колокольчиков затеяли свою магическую песню.
– Ты слышишь? – обратился он к сестре.
– Колокольчики, – кивнула в ответ Като.
– Пойдём скорее. Эта красная трава пытается нас околдовать.
Он потянул девочку за собой, прочь от этой ядовитой травы.
– Дети мои, что привело вас сюда? – послышался знакомый женский голос за спиной.
Чиумбо и Като обернулись на звук и застыли. Перед ними стояла Ифе – их мама. Её белая нетела* была повязана вокруг шеи, а пёстрая кангу* скрывала туловище и ноги до самых щиколоток. Длинные и тонкие косички свисали на плечи женщины, а голубые глаза светились нежностью и любовью.
– Мама! – закричала Като и бросилась было к женщине.
Чиумбо схватил крепче за руку сестру, развернул её и привлёк к себе.
– Катёнок, нашей мамы больше нет. Я сам видел, как Интулва* призвал её к себе.
– Но наша мама тут, – пропищала Като.
Из голубых глаз девочки катились слёзы. Она просто не могла или не хотела верить, что их мамы больше нет.
Затем она взглянула брату в глаза и с полминуты смотрела на него. Като вдруг сделалась серьёзной, погладила Чиумбо по щеке и прошептала:
– Ты говоришь правду.
Девочка схватила брата за руку и сказала:
– Пойдём скорее отсюда…
Лицо женщины в пёстром кангу* вдруг сделалось злым. Скулы стали острыми, а глаза засветились красной ненавистью. Из приоткрытого рта показались клыки, а из уголков губ потянулась алая струйка.
Като и Чиумбо повернулись спиной к привидению и почти бегом припустились прочь.
– Если вы смогли отвернуться от собственной матери, то как вы посмеете перечить отцу?..
Впереди на тропинке стоял чернокожий мужчина в сером бурнусе* и охотничьим копьём в руке. На лице Дьюба была отцовская строгость и требование к послушанию.
– Ты не наш отец! – крикнул мальчик, зажмурился на мгновение, затем тряхнул головой и раскрыл глаза.
Призрак отца стал полупрозрачным и таял с каждой секундой. На лице мужчины в бурнусе* появилась злоба и ненависть, а ещё его взгляд выдавал что-то хищное и страшное. Через мгновение он растворился в воздухе, и наши отважные путешественники буквально вывалились с территории полянки с красной травой.
Когда наконец деревья и растительность вокруг приобрели привычные очертания, дети перешли на шаг.
– Молодец, Като. Ты очень храбрая девочка, – отдышавшись, сказал Чиумбо.
Затем мальчик посмотрел на свою сестру и добавил:
– И так похожа на свою маму…
– Спасибо Чи, – улыбнулась в ответ пятилетняя чернокожая девчушка, – Ты такой же храбрый и сообразительный, как отец.
Тропинка привела путешественников к каменному домику, стены которого терялись под зарослями плюща. Полукруглый проём видимо служил входом в это странное жилище.
– Стой здесь, – велел мальчуган своей сестре, а сам тем временем, не без опаски, приблизился к хижине и заглянул внутрь.
С минуту он стоял у входа и вглядывался в темноту проёма. Затем повернулся и сказал:
– Здесь никого нет…
Подошёл к Като, пожал плечами и хотел ещё что-то добавить, но в тот момент он увидел округлившиеся глаза сестры.
Она смотрела на что-то за его спиной и это «что-то», судя по всему, было действительно страшным.
Повернув голову в том направлении, куда смотрела Като, мальчик застыл в ужасе и невольно попятился.
