– А может, это не от меня и зависит… – пролепетал Егор Викторович.
Роза в ужасе посмотрела на своего супруга:
– Что же ты такое натворил? Неужели всё настолько серьёзно?
Егор Викторович кивнул жене, обрадовавшись понятливости Розы. А последняя продолжала:
– Неужели прямо на электрический стул?! Или расстрел? Или вообще голову с плеч? Казнь через повешение, четвертование, вечная каторга? Боже мой, не молчи, только не молчи! Я всё пойму: потасовку в баре, наркотики… Хотя… Нет! Не пойму. Но ты не такой.
Егор Викторович, испугавшийся сначала реакции Розы, облегчённо вздохнул, а Роза продолжала:
– Если совершать преступление, то ты это сделаешь изящно. Признайся, это ты отравил американского посла?! Если да, я тебе это прощу. Омерзительный тип. Ещё с усиками этими, – с этими словами она стала крутить кистями у лица супруга, выразительно показывая те самые американские усики.
– Роза, я не преступник. Я… Я… – Егор Викторович не знал, что сказать, – Егор. Викторович. Ковалёв.
– Боже, какой ты у меня герой! Как значительно вышло. Какой ты молодец! – сказала супруга.
Ковалёв покраснел от ощущения собственной значимости.
– Ну, присядь на дорожку, – с этими словами жена усадила его на пуфик.
Супруг глянул на часы. Надо было выдвигаться. Он умоляюще посмотрел на жену.
– Ну, с Богом! – поняла всё без слов Роза и сама выставила мужа за дверь.
Егор Викторович облегчённо вздохнул. Но предстояла встреча в беседке – на глаза стали наворачиваться слёзы. Однако Егор Викторович взял себя в руки, тяжело отошёл от двери и направился в сторону школы. По дороге он встретил дворника Архипа. Архип сказал: «Смеётся тот, кто смеётся последний! Не унывай, братишка, всё будет хорошо. Победишь ведьму Нору с бандой!» Дворник был глубоко озлоблен на Элеонору Фёдоровну потому, что по ошибке сделал ей предложение, и теперь она ему постоянно подмигивает. Сначала отрывает от работы, внимательно смотрит на него и потом неожиданно подмигивает! Это очень раздражает Архипа. Распрощавшись с дворником, Егор Викторович понял, что подходит к зданию школы. Там его ожидали Элеонора Фёдоровна, Наталья Ивановна, Елизавета Петровна и Марфа Ивановна с двухметровым плюшевым медведем.
– Это Вам, Вы наш хороший! – с улыбкой сказала Наталья Ивановна и вручила опешившему Егору Викторовичу медведя.
– Спасибо, но не забывайте, зачем мы сегодня собрались. Мы должно обсудить вопрос освобождения Энрико. Я ради него готов на всё, – сказал великий переговорщик Егор Викторович.
Учителя, словно коршуны, посмотрели на маленького беззащитного Егора Викторовича.
– Уважаемый Егор Викторович, наши условия таковы: Вы просто подпишите этот договор, – заявила Элеонора Фёдоровна и вручила ему помятый листок. Егор Викторович стал читать вслух:
«Столетний договор.
Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие сто лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 3,1415 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.
Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна
P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик! Элеонора Фёдоровна».
«Вот змея, говорит, ошибки подправит, а сама любовное послание оставила!» – подумала Елизавета Петровна и от досады плюнула на Устинчика, который тоже присутствовал на встрече. Последний что-то невнятно крякнул (наверное, птичий мат) и улетел в школу.
«Ну, Нора, один: ноль в твою пользу, гадина такая!» – подумала Наталья Ивановна.
