«Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», поговаривал Чингисхан, – с достоинством вслух сказала Марфа Ивановна и нахмурила брови.
Егор Викторович на это внимание не обратил, а обратил на другое:
– Простите, Вы считаете, что я буду жить ещё сто лет?
– Дай Бог Вам здоровья! – ответила Элеонора Фёдоровна.
– Боюсь, лет через восемьдесят, Вы до меня не докричитесь. Далековато будет… – задумчиво заметил Егор Викторович.
– Да, до Петропавловского собора далековато. Придётся изменить текст договора. Элеонора Фёдоровна взяла карандаш и внесла коррективы:
«Семидесятилетний договор.
Егор Викторович Ковалёв обязуется следующие семьдесят лет своей жизни проработать в школе 1775. Зарплата ему повышается в 4 раза в качестве компенсации за возможно нанесенный нами Вам моральный ущерб.
Учителя школы 1775 и уборщица Полина Егоровна
P.S. Отдельный поцелуйчик тебе от меня, мой красавчик, чмок, чмок, чмок! Какой же ты умный и харизматичный! Элеонора Фёдоровна».
– Теперь подпишу. Только постскриптум меня смущает. Я же женат… – сказал, ознакомившись с содержимым нового договора, Егор Викторович.
– Опять завёл свою шарманку! – возмущённо заявила Марфа Ивановна.
– Как же Вам не стыдно?! Так нас бессовестно обманываете! А мы Вас так сильно любим, – сквозь слёзы воскликнула Элеонора Фёдоровна.
– За что Вы с нами так, Егор Викторович?! – вопросила Елизавета Петровна.
– Что мы Вам сделали?! – запричитала Наталья Ивановна.
– Вы почему-то не желаете поверить в факт существования моей жены, Розы. Разве это моя вина? – ответил на это Егор Викторович
«Застенчивый слишком, боится нас. Голубя получит и сбежит. Надо бы его растрясти!» – подумала Элеонора Фёдоровна и решила принять меры.
А Егор Викторович подписал документ и вопросил:
– А где же Энрико, мой малыш? Отдайте его мне!
– Сначала – прогулка, потом – голубь. Мы идём в парк имени Петра Норольтского! – ответила Элеонора Фёдоровна и сделала многозначительную паузу.
– Нет. Мне голубь нужен, а не прогулка в компании опасных людей! – воскликнул Егор Викторович.
– Сначала прогулка в нашей, глубоко приятной Вам компании, – Элеонора Фёдоровна сделала акцент на этих словах, – а потом голубь! Или шашлык из его мяса. А Вы поверьте, мы знаем вкус мяса! Мяса и крови! Мы словно акулы. Чуем кровь за километр.
Егор Викторович с опаской дотронулся до свежего пореза бритвой на своей щеке:
– Стойте, не так быстро. В парк идём завтра. И завтра Вы отдаёте мне Энрико.
Егор Викторович пулей вылетел из беседки и побежал домой.
– Рано ты пришёл, мой герой! Не задержало тебя надолго дело твоё государственной важности! Слава Богу! – встретила супруга Роза.
А Егор Викторович сел в кресло и уснул. Ну что же, спи хорошо, завтра у тебя тяжёлый день!
Егор Викторович чихнул: прямо в нос ему сыпался перец. Он удивлённо огляделся вокруг… И увидел четверых коллег! Они трясли над его лицом разорванным пакетом со специями. «Помогите!» – успел только крикнуть мужчина, и почувствовал перец уже на языке.
– Так, он у нас майский. Марфа Ивановна, как надо готовить майских? – спросила Элеонора Фёдоровна.
– «Из майских мужчин вкуснее всего получаются супы», – ответила цитатой из поваренной книги Марфа Ивановна.
– А я слышала, из них получается отменный плов! – вмешалась в разговор Елизавета Петровна.
Тут Егор Викторович наконец выплюнул перец и спросил:
– За что? За что вы так со мной? Зачем хотите съесть меня?
