Тот вскрикнул и потерял сознание. Я пнул отсечённые ноги, откатив их подальше в сторону, и взялся рукой за колбу, как учил прокурор. Оттуда выползло нечто, напоминавшее чёрного спрута, блестящего, как гладкий латекс. Спрут обвил обрубок руки прокурора и присосался к ней, перекрыв собой кровоток. Щупальца воткнулись в кожу со звуком инъекций. Два других появившихся спрута потянулись к ногам, точно также облепили их и остановили кровь.
***
Через четверть часа чёрные спруты втянулись обратно в колбу, закончив врачевание. На месте недавних ран блестела гладкая плоть с розовеющими здоровенькими культями.
Прокурор приходил в себя. Он застонал, открыл глаза, посмотрел на культи и едва не отключился снова. Мне оставалось подвести итог и всё ему объяснить. Я скоро стану богом этого мира: бессмертным, всесильным и единственным. Мне нравилось моё новое будущее.
Я отошёл на кухню и достал из бара бутылку элитного вискаря. Глотнул из горлышка и вернулся в потайную комнату. Прокурор корчился на полу, неуклюже сучил культями и пытался придать туловищу вертикальное положение.
– Какая шляпа этот гнусный мир. А-ха-ха-ха! – Я рассмеялся ему в лицо, громко и от души. Обычная турецкая сабля превратила недавнего бога в катающегося по полу инвалида. Продукт созданного им мира, законченный уголовник, сделал продуктом его самого. – Хватит тебе уже царствовать, теперь Александром Македонским буду я! А ты будешь моим рабом. Я отделю от туловища твою голову и подведу к ней систему жизнеобеспечения. Мне нужно, чтобы ты говорил. Я как-то читал о таком в фантастике, теперь воплощу в реальности. Ты будешь моим инструктором в этом мире и возможно не умрёшь никогда. Раньше ты мечтал о бессмертии, теперь начнёшь мечтать о смерти.
Напоследок я рассказал недотёпе, что именно сбило его с толку. И невольно сделало меня приемником на посту божества зловонной и скотской клоаки под названием «человечество»:
– Ошибки в генетической программе не было. Я вовсе не бессмертный, как ты заподозрил. Я бежавший из колонии рецидивист с пожизненным сроком за разбой и двойное убийство. Кеша Махровый – моя кликуха. И мне не шестьдесят два года, как значится в паспорте, а тридцать девять. Ради новой незапятнанной биографии я выкрасил волосы в цвет седины, отрезал хозяину паспорта голову, а тело закопал под старой осиной. Вызубрил легенду своей новой жизни и стал Игорем Викторовичем Денисовым, безобидным и благопристойным членом общества. Бюрократическая машина погрязшего в бардаке государства тебя запутала и навела на ложные выводы. Я не бессмертный, но непременно стану им благодаря тебе.
А затем перекрою этот мир на собственный лад. Заточу его под себя. Он слишком захерен убогими предрассудками: «Не лги! Не укради! Не убий!». Честность, совесть, милосердие – тухлый елей для набожных овец, изобретённый ушлыми пастырями для усмирения стада. Есть только одно правило достойное для возведения в догму: выживает сильнейший! Гуманизм отменил это правило и выживать начали слабые. Они плодятся, смердят и занимают под солнцем чужое место. Род людской деградирует и в конце концов скатится к вымиранию.
Сила – вот подлинная религия. И я эту религию чту. Готовьтесь, люди, я иду. Я – ваш новый бог! Я – Единственный!
