– Внешне я почти копия своего отца ты же знаешь.
– Ну, может, будут какие-нибудь схожие черты.
– А вот характер, может быть и мамин. По крайней мере, у нас с отцом разные характеры.
– Действительно. Если у нее такой же характер, то она точно хорошая. Если она тебя и оставила, то наверняка у нее были на это серьезные причины. Я в этом уверен.
– Спасибо.
Мы еще некоторое время говорим о том о сем, а затем расходимся. Я возвращаюсь домой на велосипеде.
Папа уже дома. Он ждет меня в гостиной. По крайней мере, мне так кажется, что он ждет меня, потому что он обычно сидит у себя в комнате и его редко можно увидеть сидящим в гостиной.
– Наконец-то ты вернулся.
– Давно ты меня ждешь?
– Да нет. Я тут ужин нам приготовил, так что иди мой руки, и мы будем ужинать.
– Хорошо.
Я поднимаюсь наверх в недоумении. Папа в последнее время какой-то странный. Он меня немного беспокоит, но очень сильно радует. Как-то это странно. В последний раз он готовил ужин на мое десятое день рождения. После этого он перестал это делать. Мы стали реже видеться. А сейчас он разрешает мне уйти в отпуск и уехать с друзьями, к тому же еще и ужин готовит. Я мою руки, переодеваюсь и спускаюсь вниз. На столе уже все готово. Все стоит и дожидается, когда мы сядем и все съедим. Папа приготовил мои любимые блюда – запеченная курица с картофелем, греческий салат и даже купил бисквит. Я стою и смотрю на все это в немом шоке.
– Просто я подумал, что уже очень давно ничего не готовил. Я помню, как ты любил есть приготовленную мной еду. Ты прости, что не уделял тебе время последние несколько лет.
– Ты помнишь, какие у меня любимые блюда.
– Конечно же, я помню. Я же твой отец. Давай кушать.
– Давай. Спасибо.
– Прости меня.
– За что?
– За все. За все те годы, что был плохим отцом и не замечал тебя.
– Ну что ты, я же знаю, что ты очень занят из-за работы.
– Все равно это не оправдание. Ладно, давай есть, а то все остынет.
Мы едим молча, почти не разговариваем. Мы слишком отвыкли от общения друг с другом. Я даже не знаю, на какие темы можно с ним поговорить. Но и этого вполне хватает. Интересно, это лишь разовое проявление отцовских чувств? Или у него действительно что-то проснулось внутри?
Я мою посуду, папа вытирает. А после каждый уходит в свою комнату. Он, наверное, тоже чувствует некую неловкость. На первый день достаточно общения я думаю.
В эту ночь мне снова снится все тот же кошмар. Я просыпаюсь посреди ночи и иду на кухню. На кухне почему-то горит свет. Я захожу и вижу за столом отца.
– Не спится? – спрашиваю я его.
– Да, сон странный приснился.
– Кошмар?
– Нет, просто странный. – отвечает он мне грустно. – А ты что здесь делаешь так поздно?
– Тоже сон, только неприятный.
– Ясно.
Я подхожу к кувшину с водой и наливаю себе.
– Налить? – спрашиваю я.
– Нет, я уже выпил. – отвечает папа.
Я сажусь напротив и выпиваю свой стакан. Затем мы просто сидим несколько минут в полной тишине. Я лишь надеюсь, что он не будет расспрашивать меня о моем сне, но он видимо и не собирается.
Он погружен в свои собственные мысли. Он настолько сильно о чем-то задумался, что даже не обращает внимание на то, что я за ним внимательно наблюдаю. Изначально у меня не было такого намерения. Но я впервые вижу его в таком странном состоянии. Да он конечно бывает задумчивым, но обычно это связано с работой, с какими-то бумагами и договорами. А сейчас он выглядит так, словно что-то грызет его изнутри, что-то очень личное и очень грустное. Я даже вижу малую искру страха в его глазах. Что же его так тревожит? Может это как-то связано с мамой? Может он что-то узнал о ней? А может он узнал о моих истинных намерениях? Но это вряд ли, иначе он уже давно бы устроил скандал.
