С.М. Буденный, январь 1924 года
Я получил предписание сдать армию и выехать в Москву. Ждал этого, был предупрежден о возможном перемещении еще год назад и все же несколько растерялся. Не представлял себе, как буду жить без Конармии, без постоянной заботы о ней. <…>
…И вот я в Москве. Явился к Главкому. Уточнили, что входит в мои обязанности. Как говорится на официальном языке, принял дела от А.А. Брусилова. Вскоре меня пригласил к себе Сталин. В его комнате находился Калинин.
Сталин поздравил меня с назначением на новую должность, сказал, что партия сейчас принимает важные решения, и одним из них является укрепление Красной Армии, восстановление коневодства.
– Это то, что будет относиться к вашей компетенции, Семен Михайлович, – сказал мне Сталин. – Надеемся, что вы умело станете выполнять новые обязанности. – Постараюсь, Иосиф Виссарионович.
– Уверен, справитесь, дело вам знакомое, немного и крестьянское, – поддержал меня Калинин.
– Наша партия – руководящая, – продолжал Сталин. – Но ее руководящая роль должна выражаться не только в том, чтобы давать директивы, но и в том, чтобы на известные посты становились люди, способные понять наши директивы и способные провести их в жизнь честно. В противном случае политика теряет смысл, превращается в махание руками. А любителей махать руками, к несчастью, у нас еще немало.
– И сановников тоже, – добавил Калинин.
– Да, и сановников.
Обстановка в стране была напряженная. Кулаки, торговцы, используя нэп, поднимали голову. Хозяйственный аппарат только еще сколачивался. Кадров не хватало <…>
Оппозиционеры обвиняли Сталина и других членов ЦК в бюрократизме, отрыве от масс, неумении решать хозяйственные вопросы и т. п., и вместе с тем, Троцкий высокомерно отказывался занять какой-либо пост в советских органах (в СТО, Совнаркоме, Госплане), хотя ЦК дважды предлагал ему это.
– Троцкий ведет себя вызывающе, – сказал Иосиф Виссарионович, – противопоставляет себя ЦК. На одном из пленумов ему заметили, что член ЦК не может отказываться от исполнения решений ЦК. Он сорвался и покинул заседание. Пленум направил к Троцкому целую «делегацию» с просьбой вернуться. Он категорически отказался.
«Капризничает, – подумал я. – Ведет себя, как кисейная барышня, а еще коммунист.» И сказал вслух:
– Ну и пусть не возвращается, невелика потеря. Калинин улыбнулся. – Говорите, пусть не возвращается? – спросил Сталин. —
Но другие уже подняли крик: мы обидели Троцкого… Владимир Ильич тяжело болен. Оппозиция поднимает голову. Им не нравится партийная дисциплина, требуют свободы фракций. Керзоны, всякая белогвардейская шваль, меньшевики только и ждут, что в нашей партии начнется стычка. Между прочим, платформу сорока шести подписал и Бубнов. Вероятно, по недоразумению, – добавил Сталин.
– Мало знаю его, в бою с ним не был – проговорил я.
– Хорошо сказано: в бою с ним не был, – заметил Михаил Иванович. Я передал Сталину мнение Ворошилова и мое о положении в СКВО.
– Да, – коротко сказал Сталин. – ЦК принимает самые решительные меры.
С.М. Буденный. Пройденный путь, кн. 3.
