– С такой крупной страной, как Соединенные Штаты Америки, – говорил он, – Советский Союз мог бы поддерживать неплохие отношения, прежде всего с учетом возрастания фашистской угрозы. Тут Сталин дал некоторые советы по конкретным вопросам. Я их воспринял с большим удовлетворением. Молотов при этом подавал реплики, поддерживая мысли Сталина.
– Вас мы хотим направить в США не на месяц и, возможно, не на год, – добавил Сталин и внимательно посмотрел на меня.
Сразу же поинтересовался:
– А в каких вы отношениях с английским языком? Я ответил:
– Веду с ним борьбу и, кажется, постепенно одолеваю, хотя процесс изучения сложный, особенно когда отсутствует необходимая разговорная практика. И тут Сталин дал совет, который меня несколько озадачил, одновременно развеселил и, что главное, помог быть мне менее скованным в разговоре. Он сказал:
– А почему бы вам временами не захаживать в американские церкви, соборы и не слушать проповеди церковных пастырей? Они ведь говорят четко на чистом английском языке. И дикция у них хорошая. Ведь недаром многие русские революционеры, находясь за рубежом, прибегали к такому методу совершенствования знаний иностранного языка.
Я несколько смутился. Подумал, как это Сталин, атеист, и вдруг рекомендует мне, тоже атеисту, посещать американские церкви? Я едва не спросил: «А вы, товарищ Сталин, прибегали к этому методу?» Но удержался и вопроса не задал <…>. Я, как говорят, сам себе язык прикусил и хорошо сделал. Конечно, услышав такой вопрос, Сталин, наверно, превратил бы свой ответ в шутку, он в аналогичных случаях нередко прибегал к ней, как я убеждался впоследствии. Но тогда, в ту первую встречу, искушать судьбу мне не хотелось.
В США в церкви и соборы я, конечно, не ходил. Это был, вероятно, единственный случай, когда советский дипломат не выполнил указание Сталина.
Так произошла моя первая встреча со Сталиным.
А. Громыко. Памятное, кн.1.
Политиздат, М., 1988. С. 75–77.
А.С Яковлев, 1939 год
Однажды, в подходящий момент, в присутствии Молотова, после обсуждения авиационных вопросов, я решил поделиться со Сталиным своими мыслями о строительных делах. В то время я находился под впечатлением строительства нашего нового конструкторского бюро и сборочного цеха. Огорчали бюрократические трудности, которые приходилось преодолевать в ходе стройки.
Я привел примеры косности наших строителей и рассказал, в частности, о тех препонах, которые ставятся под видом норм, стандартов и всевозможных положений. Говорят о стандартах, а в то же время каждая архитектурная мастерская проектирует заново все от начала до конца, вплоть до оконных шпингалетов и дверных ручек.
– Вмешиваются в каждую мелочь, не дают шагу ступить и все ссылаются на строительные законы, – жаловался я. – А мне хочется свое КБ сделать поскорее и не хуже, чем на Западе.
– А вы их не слушайте, если уверены в своей правоте, делайте как считаете нужным, – сказал Сталин. – Как же не слушать – не дадут строить!
– Очень просто, скажите, что Сталин и Молотов разрешили.
– Кто же этому поверит?
– Пусть у нас проверят, мы подтвердим. Вспоминается и такой случай. Однажды вызвали меня и дали важное задание. Сталин сказал:
– Дело срочное, выполнить его нужно быстро. Чем помочь? Я говорю:
– Ничего не нужно, все у меня есть для того, чтобы сделать.
– Хорошо, если что будет нужно, – не стесняйтесь, звоните, обращайтесь за помощью. Тут я вспомнил:
