– Ну как вы тут поживаете? Не болеете? – спросила Настя, грациозно входя в гостиную, окутанная облаком французского парфюма.
– Да что с нами сделается? Ни забот, ни хлопот. Застыли с Мартином в постбальзаковском возрасте и дальше ни с места. А сейчас телевизор смотрим, новый проект «Беседы с котом». Мне нравится ведущий – живой, непосредственный. Всю передачу держит зрителя на нерве. И тема удачная.
– Почему удачная? – спросила Настя, усаживаясь на диван вместе с Мартином.
– О-о! Этот вечный, неизбывный разговор о кошках! Об этих баловнях судьбы можно говорить часами. Вот смотри: принесли пару-тройку котов в студию, и уже взоры миллионов зрителей жадно ловят каждое их движение, каждый их магический взгляд. Им и делать-то ничего не надо. Лежи себе на коленях хозяйки и жмурься в камеру.
– Ой, и в самом деле баловни! – воскликнула Настя, с интересом глядя на экран. – Как вы точно это заметили, Тамара Николаевна!
– Что ты, Настенька! Это заметили еще древние египтяне.
– Ах, да! Они их обожествляли, кажется?
– И даже бальзамировали и погребали в священных покоях. А бога солнца Ра часто изображали в виде кошки.
– Вот, Мартин, какие у тебя великие предки! – рассмеялась Настя, гладя кота по голове.
– Смех смехом, Настасья, а царственные замашки у них неистребимы. Взять ту же кошачью независимость. Как бы их не приручали, все равно гуляют сами по себе.
– Эх, мне бы такую упертость, уж я бы точно поступила в «Щуку».
Важенина внимательно посмотрела на погрустневшее лицо девушки, затем ласково спросила:
– Ну что, начнем урок?
– Я подготовила этюд, – Настя посмотрела по сторонам. – Только не знаю, где его показывать.
– Ты кто у нас сегодня?
– Провинциальная парикмахерша.
– Прекрасно! Пойдем в спальню, к трюмо. Я буду твоей клиенткой.
Они втроем вошли в спальню. Важенина села в кресло.
– Начнем так. Я это я, то есть бабуся под семьдесят со всеми вытекающими последствиями: редкими, седыми волосами, ворчливым и капризным нравом и т. п. Итак, ты вызываешь меня. Я сижу на скамейке, в коридоре.
– Ну какая же вы «бабуся»? – засмеялась Настя. – Да вам это слово подходит, как козе баян.
– Ладно, не льсти мне. Хотя, черт возьми, слышать такое от юной особы приятно. Ну, поехали!
Настя сменила выражение лица на озабоченно-деловитое и крикнула чуть грубовато:
– Следующий!
– Иду-иду, милая! – кряхтя и охая, Важенина поднялась с кресла. – Куды садиться-то?
– Вот сюда, бабуля!
Настя поставила стул напротив зеркала, усадила на него Важенину, оглядевшись, схватила с кресла шелковый халат хозяйки и вместо пеньюара ловко обернула им «клиентку».
– Что желаете? Стрижку? Покраску? Или перманент?
– Да куды уж мне, дочка, пармомент этот. К сыну в город собралась погостить. Он не любит, когда я в платке хожу. Сымай платок, да и все тут. Ну что с имя, молодыми, будешь делать?
– Да какие они молодые, бабуля? Небось сыну вашему за пятьдесят?
– Но! Пятьдесят один, чай, и есть…
– И что же ему платок-то ваш не нравится? – спрашивала Настя, расчесывая волосы «клиентки».
– Да не ему. Внук у меня такой привередливый. Несовремённо. Слышь? «Несовремённо, бабушка, в платке ходить», – передразнила актриса вымышленного внука.
– Понятно. – Настя щелкнула ножницами. – Так что? Пострижемся немножко? Подровняем?
– Ты только не обкорнай меня наголо-то. Давеча соседка моя, Саввишна, так-то вот сходила в парикмахтерску и что? Щас без платка людям на глаза не кажется.
