Двое. После - страница 20

Мое охрипшее «привет» заглушается голосом отца Антона, протягивающего ему руку. 

— Поздравляю, друг. Как говорится, в добрый путь.

Булат пожимает ладонь Сергею Львовичу, здоровается с Антоном, на секунду прижигает глазами моё лицо и поворачивается к Ангелине.

Биение крови сотрясает грудную клетку подобно клубным басам. Хватит, хватит. Я здесь с Антоном, а он просто на меня посмотрел. У меня красивое платье. Это оно привлекает внимание. 

Я с опозданием натягиваю на лицо заготовленную улыбку, плотнее жмусь к Антону: так я извиняюсь за свои мысли. 

— Это Диляра, — представляет свою спутницу Булат. 

Девушка приветствует нас, вежливо, но при этом не усердствуя с улыбками. Она будто не стремится непременно понравиться и именно этим к себе привлекает. У меня так никогда не получалось. При знакомстве с людьми я начинаю их разглядывать, задаю вопросы и много улыбаюсь. Мне хочется непременно их к себе расположить. 

Пока отец Антона расспрашивает Булата об арендных площадях, — кажется, внутри гостиницы планируются магазины — я разглядываю убранство зала: мраморную лестницу, ведущую вниз, огромную, словно собранную из тысяч кристаллов люстру, подсвеченный фонтан. На деле я пытаюсь совладать с эмоциями. Примириться с тем, как идеально Диляра ему подходит и с каким достоинством умеет себя вести. Набираюсь сил, чтобы хотя бы мысленно пожелать им счастья.

— Спасибо за приглашение, Булат. Мы с семьёй рады разделить с тобой этот праздник.

Булат ещё раз пожимает Сергею Львовичу руку, мельком смотрит на меня и уходит.

— А он что, мог ещё и не пригласить? — саркастично роняет мать Антона, провожая взглядом его удаляющуюся спину. 

— Каримов мой клиент, и было бы странно не быть с ним вежливым.

— Этот твой клиент должен быть сам тебе благодарен. Своим присутствием мы разбавляем это скопище бандитских рож.

Я впиваюсь пальцами в пиджак Антона. Зачем она так пренебрежительно говорит о Булате? Он всё так отлично устроил, и люди вокруг очень красивые. Кого она называет бандитскими рожами? Обходительного Камиля? Вон того седого мужчину с приятной улыбкой? Для чего тогда вообще сюда приходить? Чтобы высокомерно крутить носом и оценивающе смотреть на людей, калькулируя стоимость их нарядов? Лучше бы оставалась дома. Булат никогда ни про кого не говорил плохо за спиной.

— Мам, хватит, — с укором произносит Антон, чем вызывает во мне прилив благодарности. Его отец почему-то молчит. — Мы с Таей пройдёмся, ладно?

Для себя я внесла мать Антона в скромный список людей, которых никогда не полюблю, — к Фиделю, Эдику и отчиму — а потому произношу громко и с удовольствием:

— Конечно, давай пройдёмся. Здесь так красиво, и люди вокруг просто замечательные.

Но прогуляться было ошибкой, потому что я встречаю знакомых. Много знакомых из «До». Марата, которого легкомысленно бросила в памятный вечер знакомства, Камиля, прогуливающегося с девушкой, парня, привозившего нам бумаги вместо Фиделя, и других приятелей Булата по покеру. Хочется спрятаться. Что они обо мне подумают?

Я трогаю за плечо Антона, который несколько минут назад встретил очередного знакомого и теперь посвящает его в особенности строительства «Гранд Сьютс», и шепчу:

— Я посижу немного в фойе на диванах. 

Антон кивает, обещая, что как только договорит, так сразу меня разыщет, и я вновь испытываю к нему благодарность за такое понимание. 

По пути вежливо улыбаюсь официанту, катящему навстречу тележку с запотевшими бутылками шампанского, отвожу глаза, когда мужчина в синем костюме плотоядно оглядывает моё декольте. На кожаных диванах, показавшихся из-за угла, сидят всего три человека, и среди нет ни одного знакомого лица — самое то, чтобы привести себя в чувство.