Она сделала страшные глаза, девушки ахнули. Я поднёс ладонь к лицу — ну, сбитые костяшки. И что? Разве это «руки в крови»? Женька тем временем продолжала:
— Я сразу подумала, что моя соседка его привела, а он пьяный был и уходить отказался. Как заорала, — она пожала плечами, — не знаю, почему, но страшно было жутко. А потом я подумала, что наверное, сама по ошибке в другую комнату пришла. В мужскую, — девчонки засмеялись, посыпались комментарии. — А потом оказалось, что это нас по ошибке вместе поселила коменда, а потом на больничный ушла, и назад расселить уже никак. — Она вздохнула, сделала патетичное лицо, — что это было, девочки! Я ухлопала весь день на то, чтобы попытаться привести эту берлогу в жилое состояние! Выгребла из холодильника два ведра протухшей неопределённой массы, на которой плесень росла целыми колониями... А в ящике для овощей вообще нашла змею, — все смеялись, Женька фыркнула, — из-под своей кровати выгребла кучу проводов, гитару без струн, новенький ноутбук и какой-то масляный пластмассовый короб!
Я хлопнул себя по лбу — Ванькин аккумулятор! Он же его месяц ищет, с новоселья... как и ноут своего брата. И как он у меня оказался? Мы же, вроде, отвозили его к кому-то из девок на квартиру.
— А из-под его кровати я достала окаменелую пиццу, груду битого кирпича, два разных женских чулка, вибратор, три номера плейбоя и спец-выпуск журнала «КулГёл».
— «КулГёл» не мой, — быстро вставил я.
— И это единственное, что его волнует, — развела руками Женька, все заржали, внутренний голос хлопнул по лицу рукой и сделал вид, что он меня не знает.
За стеной послышались шаги, два араба открыли дверь и стали выгружать ужин, молодой постоянно пялился на Яну. Она невзначай пару раз стрельнула в него глазами, потом подошла и взяла бутылку воды. Мужик поймал её за руку и сунул записку.
Когда конвоиры ушли, все сбились в кучу, полушутливую потасовку за клочок бумаги выиграла Марина, спрятала за спину и сделала грозное лицо:
— Тихо все!
— Читай давай, — кто-то хлопнул её пониже спины, Марина хихикнула и развернула записку.
— Так... боже, ну и почерк, как будто левой рукой писал. «Я приду. Всё принесу, только не много. Ты красавица». Ясно, — девчонки стали переглядываться, Яна смотрела в пол, решительно сжимая кулаки.
— Всё в порядке? — я взял её за локоть, попытался заглянуть в глаза, но она отвернулась. — Ты можешь просто не выйти к нему, если не хочешь. Тебе никто ничего не скажет.
— Всё нормально, — она кивнула, подняла глаза, — я всё сделаю как надо. И всё узнаю, — одна из подруг подошла к ней сзади, обняла, Яна погладила её руки. — Вы только не вмешивайтесь. Что бы вы ни услышали, хорошо? — она посмотрела на меня в упор, я молчал, — Лёш, это тебя касается. Что бы ни случилось, не влезай. Я разберусь сама, — она отвернулась, голос стал хриплым, — мне не в первой.
Я замер от её тона, лёгкие сжались на выдохе. Что значит «мне не в первой»? Что она хотела этим сказать?!
Девчонки стали укладываться, Яна взяла зеркало и села у входа.
Я так ничего ей и не сказал.
***
Когда мы услышали шаги, тишина в комнате стояла такая, как будто никто не дышал. Мы с Женькой легли возле самой двери, чтобы лучше слышать будущий разговор. Я чувствовал грудью, как колотится её сердце и пытался не думать о том, как себя чувствует Янкино.
