Он повёл глазами, ловя меня в фокус, заорал и ринулся вперёд, поднимая руку для прямого удара. Я отступил назад и в сторону, пропуская его и его удар себе за спину, и на инерции от шага крутанулся, заряжая ему ногой в затылок. В полсилы, это пока для красоты, схватка только началась.
Противник пробежал пару шагов и упал на колени, вспахав песок лицом и ладонями, буквально полметра не долетев до каркаса машины. Блин, я надеялся, он в него впаяется. Я отошёл подальше, помня, как прокололся в прошлый раз. Рискнул поднять глаза на орущего в микрофон Рашида, балкон не так высоко, при желании допрыгнуть можно... ух, что б я с ним тогда сделал! Помнится, лет до четырнадцати я бегал по стенам как обезьяна, делал сальто назад с прогибом, тренер нарадоваться не мог. Потом, годам к шестнадцати, я стал слишком тяжелым, и пару раз очень больно грохнувшись на спину, про такое сальто решил забыть. Интересно, сколько я сейчас по стене пробегу?
В это время как раз поднялся мой противник, вытер песок с лица, что-то угрожающе заорал не по-русски... Я ухмыльнулся, ори-ори, смотри не надорвись. Он опять побежал на меня, ну сколько можно, неужели не ясно, что это провальная тактика? Опять выставил руку для прямого удара, но в последний момент нагнулся и въехал плечом мне в корпус, почти в живот. Мы оба упали, он оказался сверху, попытался ударить меня возникшей в кулаке отвёрткой... Ах ты ж гад! Подобрал, пока падал мордой в пол, вот зараза. Не люблю таких шуток. Я перехватил его правую левой рукой за запястье, а правой резко ударил под бицепс, надеясь, что он с перепугу расслабит пальцы и выпустит железку. Под костяшками хрустнуло, его плечо приобрело новый тошнотворный изгиб, мужик мгновенно побелел как полотно и заорал.
Я сбросил его с себя, встал в низкую стойку, неверяще глядя на поднимающегося бойца. Нет, я знал, что у меня сильные руки... но даже не думал, что у людей такие хрупкие кости! Нужно быть осторожнее.
Патлатый уже не думал атаковать, а стоял, схватившись за локоть и тупо пучил глаза. Рашид наполовину свесился с балкона, потрясая кулаком свободной от микрофона руки и что-то орал. Я попытался вычленить из его речи хоть что-нибудь вразумительное — «оу, е!», «дыс из май бой!», «кил хим, кил хим, бэйби!».
Опять посмотрел на покалеченного бойца напротив, подумал, что месяц его кормить, пока рука будет в гипсе, никто не станет... Рашид понял моё замешательство по-своему, заорал уже по-русски:
— Добей его! Давай, мой мальчик! Добей!
Меня перекосило от злости, верхняя губа непроизвольно дёрнулась, показывая зубы, кулаки налились дурной силой. Я те щас покажу и «добивание», и «твоего мальчика», ушлёпок!
Когда я рванул с низкого старта в сторону своего противника, зрители захлопали и заорали. Когда я на полном ходу пронёсся мимо — все заткнулись как по команде. Плохо сложенная стена из кривого шлакоблока позволила мне два шага, третий я ступил по краю плазменной панели, она тут же сорвалась вниз, но успела подарить мне доли секунды на то, чтобы схватиться за перила балкона левой рукой, правой хватая за горло ненавистного Рашида.
Я перебросил себя через перила, одновременно въехав ногой кому-то стоящему рядом — порядок, бей во все стороны, здесь своих нет, — и приложил черномазого затылком о ближайшую стену. Угостил ногами и левой рукой двоих рванувшихся на помощь, правой додушивая гада, так и не выпустившего микрофон. Стало тихо, Рашид хрипел, лепетал что-то, среди нерусских фраз проскакивало «пусти» и «всё, что захочешь!».
