– А давай, с устаточку, – достала я второй бокал.
Тетка хитро улыбнулась и вытащила из-под стола вторую бутылку вина.
За разговорами о Брюсселе и о моем путешествии пролетел вечер. Сумерки подкрались также незаметно, как к горе Монте Стиво, только тут не надо было ползти по камням вниз. Достаточно было уложить тетку и отправиться в ванную, чтобы помыться. Не надо было проверять веревки и…
Я снова вспомнила о Павле. Как он там? Наверное, дремлет себе и в ус не дует, а я тут… со стола убираю и собираюсь в ванную.
От алкоголя шумело в голове, но я всё-таки решила смыть с себя дорожную грязь. Тетка уже похрапывала, а я кинула вещи в стирку и залезла под горячие тугие струи.
Какой же кайф… и в этот кайф влез дядька с некрасивым именем «Облом».
Честное слово, я не могла удержаться от вскрика, когда в моей голове внезапно раздался голос Павла:
– Так говоришь, что Паоло себе хлебальник клеем намазал?
8. Глава 8
Я на тебе, как на войне
А на войне, как на тебе
Но я устал, окончен бой
Беру портвейн иду домой
Агата Кристи «Я на тебе, как на войне»
Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. От удивления я отшатнулась и поскользнулась на скользкой поверхности ванны.
Ка-а-ак же я хряпнулась задницей о край ванны... А потом ещё локтем о стиральную машину... Завершением феерического полета можно считать удар головой в створ двери, отчего искры посыпались из глаз и зашипели на мокром полу.
Надо было видеть... Хотя нет. Вряд ли я хотела бы, чтобы меня видели голую, стонущую и проклинающую всё на свете, на полу ванной. У меня нормальное тело, но я не любительница странных фотографий в жанре "ню".
– Не ушиблась? – раздался в голове ехидный голос Павла.
– Твою же мать! Вот чего ты не спишь? – простонала я в ответ. – Мне же сказали, что ты будешь в полусонном состоянии вплоть до операции по пересаживанию в тело...
– Обманули тебя, коза! – хихикнул Павел. – Нет никакой операции. Да и вряд ли когда будет. Мы теперь связаны навеки.
– Катька! Чего там у тебя хрямкнуло? – донесся из комнаты теткин голос.
– На мыле поскользнулась. Всё нормально, – ответила я.
– Ничего не разбила?
– Нет, парочка синяков всего.
– Да я про ванную спрашиваю, – донесся засыпающий голос заботливой тети.
– Я тоже люблю тебя!
Как не приятно было лежать на холодном кафельном полу, но рано или поздно придется подняться. Я решила подняться пораньше, чтобы не заработать пролежней. В зеркало на стене отразилась моя обнаженная натура. Проплешинами шампуня на голове и офигевшими глазами я была похожа на Афродиту, которая только вышла из моря.
– Хороша, ничего не скажешь! – хихикнул Павел.
– Отвернись! – вырвалось у меня, пока я закрывала руками особо «эротишные» места.
– Ну и как ты себе это представляешь? Отказаться от такого зрелища по собственной воле? Да вот хрен ты угадала!
Сарказма в мужском голосе было столько, что если его можно было набирать в банки и продавать по рублю за штуку, то я могла бы обогатиться за одни выходные. Но и я была не пальцем делана. Простое зажмуривание глаз привело к утрате картинки, что помогло мне стыдливо вытереться в темноте и накинуть халатик.
– Эй, так нечестно! – подвывал Павел, пока я наощупь пробиралась на кухню.
– Да чего ты там не видел, самец озабоченный? – прошипела я, чтобы не будить тетку.
Если попытаться объяснить тетке, что внутри меня вольготно плещется сознание мужа, пусть и фиктивного, то она по любому вызовет большую белую машину с приветливыми людьми и крайне немодной рубашкой с длинными рукавами. Заберут меня в «дурку» молодую и красивую с местными Наполеонами о русских березках разговаривать. Не хочу!
