– Да, оперативное управление необходимо,– как ни в чём ни бывало согласился диссидент,– защищать, следить за выполнением правил общежития, помогать немощным. Для такой работы полномочия управленца должны быть строго ограничены. А зачем свободному человеку целый рой законотворцев, не скажешь? С какого перепугу они пишут для людей свои законы и определяют, как им жить? Права человека даны ему от рождения, и никому не позволено эти права ограничивать.
– И как же быть? – я уже совсем запутался.
– Не позволяй собой манипулировать,– Макар наставительно поднял палец. – Руководствуйся только собственным выбором, а не кем-то придуманными вариантами. Никто не может тебя заставить сделать выбор, который тебе не по нутру, это будет нарушением закона свободы воли. А вот если ты соглашаешься играть по их правилам, потому что тебе лень разобраться и подумать хорошенько, то это будет только твоя вина. У махинаторов ведь тоже есть права, например, право врать. Никто же тебя не принуждает им верить.
Некоторое время я молчал, переваривая откровения этого странного человека. Что-то в них несомненно было, но полностью согласиться с рассуждениями Макара я всё-таки не мог. Как-то всё это было слишком наивно. Современный социум просто не сможет функционировать, если все его члены начнут жить в соответствии с собственным выбором. В конце концов, развитая цивилизация вынуждена ограничивать права людей, иначе структура, на которой она построена, рассыплется как карточный домик. И тут мне в голову пришла одна крамольная мысль. А так ли уж нужна эта сложная конструкция для жизни простого человека? Что мы без толпы бюрократов не сможем прожить? Кстати, а какая общественная структура нужна лично мне для полноценной жизни? Над этим стоит поразмыслить.
– Странно, мне казалось, что современное общество сильно продвинулось по пути равноправия,– я даже не заметил, что уже начал рассуждать вслух. – По сравнению, например, с рабовладельческим строем, мы всё-таки ушли довольно далеко.
– Святая наивность,– хмыкнул Макар. – А знаешь, что лежит в основе практически всех конституций так называемых развитых стран? – вопрос прозвучал неожиданно и, как мне сначала показалось, не к месту. – Римское право. Да-да, то самое, которое когда-то регулировало отношения свободных людей и рабов.
– С чего ты это взял? – возмутился я. – В нашей конституции ни о каких рабах нет ни слова.
– Ага, теперь их переименовали в граждан,– Макар снисходительно усмехнулся,– наверное, чтобы рабам было не так обидно. Признайся, ты ведь даже не читал текст, лень разбираться. Вот отсюда все беды.
– Граждане – это вовсе не рабы,– вскинулся я,– не передёргивай.
– Неужели? – Макар притворно удивился. – А знаешь, что в семнадцатой статье, пункт первый чёрным по-русски утверждается наличие двух видов субъектов: человека и гражданина. А в пункте два говорится, что по праву рождения все свободы имеет только человек, про гражданина там ни слова. Гражданин имеет право работать и получать за свой труд миску похлёбки, а вот результаты его труда ему не принадлежат, они принадлежат только человеку.
– Что за бред,– мне стало даже смешно,– какая миска похлёбки?
– Ах да, нынче даже миски похлёбки рабам уже не положено,– усмехнулся Макар,– теперь вознаграждением за труд являются просто циферки на компьютере его хозяина.
– Нет у нас никаких хозяев,– мне стало как-то не по себе, поэтому моё утверждение прозвучало уже не столь уверенно.
