Он был хорошо принят при дворе и служил в гвардии. Его умственное развитие не отличалось особенной глубиной, и большая часть его времени уходила на ухаживанья за женщинами.
– А, дон Хуан! – воскликнула Амаранта, увидев его.
– Милости просим, сеньор де Маньяра!
С приходом этого веселого, беззаботного молодого человека общество оживилось, как по мановению волшебной палочки. Я заметил, что в лице Амаранты появилось выражение какой-то презрительной дерзости.
– Сеньор де Маньяра, – решительно обратилась она к нему, – вы пришли как раз вовремя. Долорес недоставало вас.
Долорес взглянула на свою подругу уничтожающим взглядом, между тем как Исидоро весь побагровел от гнева.
– Дон Хуан, сядьте здесь около меня, – весело произнесла моя госпожа, указывая ему на кресло.
– Я не рассчитывал встретить вас здесь, сеньора герцогиня, – сказал вновь прибывший, обращаясь к донье Долорес. – Но меня что-то влекло сюда. Очевидно, сердце сердцу весть подает!
Долорес смутилась, но не в ее характере было высказывать это. Она засмеялась и начала перекидываться с Маньярой веселыми шутками. Маиквес с каждой минутой волновался все больше и больше.
– Сегодня счастливый вечер для меня, – сказал дон Хуан, вынимая из кармана шелковый кошелек. – Я был в одном знакомом доме и выиграл там около двух тысяч реалов.
Говоря это, он высыпал золото на стол.
– И что же, много было гостей? – спросила Амаранта.
– О, да! Мы очень приятно провели время.
– Для вас, – произнесла Амаранта почти дерзко, – может быть приятно только там, где вы встречаете Долорес.
Герцогиня снова выразительно взглянула на свою подругу.
– Я для этого и пришел сюда!
– Хотите попытать счастья? – спросила моя госпожа. – Карточный стол, Габриэль, принеси скорее карточный стол.
Я исполнил приказание, и молодой человек опытной рукою стал метать карты.
– Вы будете банкометом, – сказала ему донна Пепа.
– Прекрасно, идет!
Все стали выкладывать на стол золотые монеты и следить глазами за картами. В первые минуты слышались только восклицания: «Выиграл!» – «Проиграл!» – «Мне десять реалов!» – «Проклятая ставка!»
– Вам не везет сегодня вечером, Маиквес, – сказал Маньяра, загребая деньги артиста, который проигрывал каждую ставку.
– А мне, наоборот, страшно везет! – сказала моя госпожа, собрав в кучку свои выигранные монеты.
– О, сеньора Пепа, вы выиграли целое состояние! – воскликнул банкомет. – Но есть поговорка: «Кто счастлив в игре, тот несчастлив в любви».
– Вы представляете исключение из общего правила, – сказала Амаранта, – потому что вы счастливы и в том и в другом. Не правда ли, Долорес?
И, обратившись к проигравшемуся Исидоро, она прибавила:
– Эта поговорка также и не для вас, бедный Маиквес, потому что вы несчастливы и в любви, и в картах. Не правда ли, Долорес?
Герцогиня изменилась в лице. Мне показалось, что она хочет резко ответить своей подруге, но, сделав над собой усилие, она сдержалась. Маркиз все проигрывал, но не бросал игры, пока у него в кошельке не осталась последняя песета. Игра тянулась до часу ночи. Наконец, гости собрались расходиться.
– Я вам должен тридцать шесть дурро, – сказал Маиквес молодому человеку.
– Скажите, какую же пьесу вы предполагаете поставить в доме маркизы? – спросил его Маньяра.
– Мы остановились на «Отелло».
– Ах, это превосходный выбор! Я заранее восхищаюсь вами в роли ревнивого мужа.
– Быть может, вы хотите играть роль Яго?
