Однако я не собиралась облегчать ему задачу.
Слева что-то шевельнулось. Его лошадь стояла всего в нескольких шагах от меня. Нащупав правой ногой камень, я подняла голову и взглянула прямо в глаза охотнику.
Во время занятий с Тайбрисом и его друзьями я кое-чему научилась. И извлекла самый главный урок: сколько бы я ни тренировалась, если кто-то из мужчин прижимал меня к земле, дальше биться было бессмысленно – просто потому, что они имели превосходство в весе. А этот охотник оказался намного крупнее Тайбриса и прочих моих соперников. Их мышцы в сравнении с его выглядели почти женскими.
– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил охотник. – Скоро все закончится.
В его глазах вспыхнул нездоровый огонек – вероятно, мужчина уже мысленно тратил золото, полученное за мое бездыханное тело. Конечно, доставь он меня к стражникам живой, смог бы выручить побольше, но я сомневалась, что этот тип способен долго сопротивляться жажде убийства.
Охотник подошел еще на шаг, и лезвие ножа блеснуло в последних лучах заходящего солнца.
Что ж, пора действовать.
Я присела на корточки и нащупала рукой камень. Он оказался шершавым на ощупь и тяжелее, чем я предполагала. Оскалив зубы, охотник сделал еще шаг.
Я осторожно метнула камень в сторону лошади, стараясь ее не задеть, и услышала, как животное в стороне поднялось на дыбы. Выругавшись, охотник развернулся. Я же отчаянно осматривала лесную подстилку вокруг в поисках того, что могло бы сойти за оружие.
На глаза попалась ветка, и я подняла ее с земли. Но, кажется, ошиблась с выбором. Она оказалась длинной, громоздкой и слишком тяжелой.
Охотник на пару мгновений застыл, разрываясь между желанием броситься за убегающей лошадью и жаждой убийства, потом повернулся ко мне.
Замахнувшись веткой, я с силой хлестнула его по лицу. Охотник споткнулся и закричал. Я ударила еще раз. Он упал на колени, прикрывая рукой лицо, и выхватил нож. Из носа у него текла кровь.
Я снова нанесла удар, и мужчина повалился на спину. У него закатились глаза. Я замерла над ним, тяжело дыша. Он в самом деле без сознания?
Я вновь занесла над ним ветку и заколебалась. К горлу подступила желчь. Нет, я не смогу. Я же не убийца.
Охотник застонал. Я перехватила ветку и, сотрясаясь от рыданий, в очередной раз пустила в ход свое оружие. Брызги крови из носа полетели во все стороны. Я упала рядом с ним на колени и нащупала нож.
Либо я, либо он.
Я вонзила лезвие ему в горло, потом вытащила. Кровь из раны попала мне на лицо. Я резко отпрянула, и меня вырвало желчью. По лицу заструились слезы.
Спотыкаясь и дрожа, я спустилась к реке. Боль в ногах отчего-то притупилась, да и все чувства словно застыли. Почти не замечая обжигающего холода воды, я ополоснула лицо и начисто вымыла нож, потом поднялась обратно на берег, туда, где лежало тело охотника. И начала понемногу приходить в себя.
Хоронить мужчину у меня не было ни сил, ни времени: земля наполовину промерзла, да и оставаться здесь мне больше не стоило. С его лица уже почти схлынули краски, и даже в тусклом свете закатного солнца сомнений в смерти охотника не оставалось.
При мысли о его кровавой кончине желудок снова скрутило, но я подавила тошноту и опустилась на корточки рядом с телом. Нащупала на поясе кошель с монетами и срезала его. Судя по всему, меня уже не сдерживали никакие преграды, и я пошла бы на что угодно, лишь бы остаться в живых.
