Дворцы Санкт-Петербурга. Наследие Романовых - страница 11

Григорий Распутин в кругу своих почитателей. 1910-е гг.

Осложнение политической и социально-экономической ситуации в стране, умелого преодоления которой царь Николай II и его правительство не находили, нередко заставляло обеспеченных и недальновидных людей верить в мощь и чары потусторонних сил и сверхъестественных созданий, способных помочь им. Так, в салоне графини Игнатьевой собирались сливки петербургского общества, увлеченные спиритизмом и потусторонним миром, а дом влиятельной графини Клейнмихель был главным местом встреч петербургской знати, увлеченной оккультными науками. Петербург подобными занятиями давал всей стране рецепты забвения от ухудшавшейся действительности.

Пытаясь найти причины самых трагических событий, уже случившихся в Петербурге или тех, которые еще впереди, люди порой объясняли все особыми мистическими качествами этого места. Вероятно, ни один другой большой город в России не связывали и не связывают так тесно с самыми разными мистическими голосами, видениями и событиями, как Петербург. Если верить публикациям, давним и теперешним, Петербург – самый мистический, непредсказуемый, связанный с космосом, с неподвластными человеку силами город России.

Русская пословица говорит: «Рыба тухнет с головы». В царский период Петербург в статусе столичного города сомнительными привычками и образом жизни первых лиц в государстве, их окружения подавал всей стране дурной пример, в том числе в отношении пристрастия и пропаганды спиртного, табакокурения, разврата, нарушения супружеской верности. Чрезмерное поголовное потребление спиртного и табакокурение стали широко внедряться в русскую жизнь с петровских времен по примеру Петербурга. Алкоголизм, в том числе женский, стал распространяться и широко, открыто укрепляться в русском обществе на государственном уровне именно в Петербурге. Например, при Петре I общественные развлечения, проводимые по его инициативе в Летнем саду, включали угощение всех гостей водкой и вином. Все гости, включая дам и очень молодых мужчин, были обязаны выпивать ковш спиртного за здоровье царя. Сад во время этих подношений запирался, никто не смел выйти из него, не смел отказаться пить спиртное; не желавших заставляли делать это насильно. Петр I, большой любитель крепких спиртных напитков, способствовал началу тяжелого заболевания алкоголизмом своей жены Екатерины I; после его кончины ее подверженность хроническому алкоголизму усилилась, что пагубно сказалось на государственных делах. При Петре I на ассамблеях (приемах) предложение выпить вместительный Кубок большого орла с провокационным посвящением за здравие великой персоны нередко для гостя (гостей) обертывалось полной катастрофой, ибо далеко не каждый мог выпить столько крепкого напитка и не потерять контроль над собой. Петр I любил курить трубку и приобщал соотечественников к вредоносному табакокурению. Очень много курил и подавал в этом пример другим Николай II. А церковь запрещала и резко осуждает табакокурение и чрезмерное потребление спиртного.

Ассамблея при Петре I. Гравюра с картины худ. С. Хлебовского. XIX в.

При этом в Петербурге с XVIII в. впервые в России на государственном уровне стали пытаться охранять нравственность рядовых подданных, пресекать создание публичных домов (их открывали, как правило, нерусские, неправославные люди для состоятельных клиентов; известной содержательницей подобного дома на Вознесенском проспекте была немка Дрезденша). При императрице Елизавете появился первый указ (1750) высылать из Петербурга «непотребных жен и девок» (но результат оказался почти нулевым). При Екатерине II проституция стала серьезной угрозой физическому здоровью людей, прежде всего из-за сифилиса (известного в России с конца XVI – начала XVII в.). Указ 1764 г. требовал выявлять «тех женщин», осматривать, лечить, высылать из Петербурга подальше (в Нерчинск и др. места). Указ 1782 г. запрещал свой или арендованный дом использовать «ради непотребства», сводничество каралось. Но если внимательно читать указы и постановления Екатерины II о борьбе с проституцией и сводничеством, то становится ясно, что императрица не слишком верила в действенность этих мер, поскольку она пришла к выводу о вынужденной терпимой оценке проституции. По ее воле ввели обязательный медицинский осмотр женщин, подозреваемых в проституции, открыли дома и лечебные заведения для больных сифилисом, который назывался тогда «франц-венерою». Успех всех этих дел был минимальный, на государственном уровне контроль над проституцией не удалось организовать и с ней постепенно смирились. В Петербурге были определены места для осуждаемых «вольных домов». В 1843 г. проституция была признана на законодательном уровне, в Петербурге и других городах были официально открыты публичные дома и созданы врачебно-полицейские комитеты для розыска проституток. Но нравственность и здоровье нации продолжали ухудшаться, тем более что пришли к выводу на научном уровне, что у большинства мужчин биологическое начало доминирует, подчиняет себе разум. Петербург стал учить других россиян терпимо относиться к сексуальным вольностям мужчин и чуть ли неизбежности измен мужей (которые мудрым женам следовало не замечать ради сохранения семьи и мира в ней).