– Не забывайте Пётр Петрович, что муж боится жены своей.
Стоящим рядом родственникам понравилась такая шутка, и все начали развивать эту мысль, что муж в семье голова, а жена шея – куда захочет, туда голову и повернёт.
Как было спланировано, чтобы не нарушать обычаи, женихи повезли невест по своим домам; Дашу Лукьянову жених повёз к себе в Торопово, а Пётр Петрович повёз Тоню в деревню Сумароково. Гости и родственники тоже последовали за своими молодожёнами. Соня и Лариса сидели в коляске, которая мчалась за гостями из Данилова. С Даниловцами ехал Серёжа Сержпинский, и Соня опять наблюдала за ним. Он выглядел совершенно взрослым молодым человеком, в приличной одежде, но в военной фуражке, которая совсем не подходила к его чёрному пальто. Его двоюродный брат, тонкий и высокий, тоже был в военной фуражке, но в тёмно-коричневой кожаной курточке. Соня слышала разговоры в семье, что Серёжа Сержпинский помог спасти отца от расстрела, и с того момента она мечтала познакомиться с ним поближе.
В деревне Сумароково большая толпа крестьян встречала новобрачных. Тройка лихо мчалась, звеня колокольчиками и бубенцами, их слышно было за версту. Кучер натянул вожжи, пытаясь резко остановить лошадей. Коренной жеребец, сдерживая боковых, пристяжных лошадей, игриво заржал, пытаясь встать на дыбы, коляска накренилась на бок и чуть не упала, но лошади затормозили, и коляска встала на место. Люди, в толпе испуганно роптали, и долго обсуждали этот случай.
В Сумарокове мужики тоже потребовали с жениха выкуп, который в виде браги уже был приготовлен. Дом Смирновых выглядел обычной крестьянской избой, с большой русской печкой посередине. Но он отличался от соседних домов крытых соломой, своей крышей, крытой дранкой. У родного дома, жениха с невестой встречала мать, одетая в вывернутый тулуп; она посыпала сына с невесткой овсом, пшеном, – всё это должно было оберегать молодую пару и сулило богатство. Не нарушая обычай, жених на руках внёс невесту в родительский дом. Переход девушки из рода отца в род мужа влёк за собой, по представлениям предков, переход под покровительство духов рода мужа. Это делалось с целью обмануть домового, заставить его принять девушку как новорожденного члена семьи, которая в дом не входила, – а в доме оказалась. Так объясняли этот обычай старики.
Как было задумано, пировать поехали в Гарь к Верещагиным. Из Торопова тоже пировать приехали к Верещагиным, в помещение школы, где столы уже были накрыты и уставлены закусками. Соня и Лариса с интересом наблюдали, как женихи выкупали себе место возле невест. Пётр заплатил «дружке» деньгами, а жених Даши Лукьяновой заплатил медовыми пряниками. Молодые сели во главе двух длинных столов, поставленных параллельно. Гости разместились на деревянных лавках, плотно прижавшись, друг к другу. Места всем не хватало, и в дверях толпились те, кому места не досталось. Много народу с улицы заглядывали в окна. Однако всё происходило в полном спокойствии, ни каких скандалов и обид не было.
Когда основная церемония застолья закончилась; все сытно поели, покричали жениху и невесте «горько», выпили браги и самогону, то после этого пошли на улицу плясать под гармонь. Сразу же освободившиеся места заняли люди с улицы, и им принесли новые порции студня, тушёной картошки и винегрета. Соня всё это время не спускала глаз с Серёжи Сержпинского, и, забыв про Ларису, вышла на улицу вслед за ним. Парни организовали борьбу между роднёй жениха и невесты. Как и полагалось, побеждали представители невесты. Представители жениха даже если оказывались сильнее, то должны были поддаваться. Таков был обычай в здешних местах. Затем девушки по двое, по трое, с весёлым визгом и смехом нападали на красивых парней и валяли их в снегу. Соня подговорила своих двух подружек, сестёр Черновых, чтобы напасть на Сержпинского и побороть его.
