Это узнали в сравнительном анализе, с помощью какого-то там оборудования.
– Это что же получается, – удивился я. – Жожоба сам производил маток?
– Да, – вяло улыбнулся Виктор. – Мы тоже не сразу поверили, когда обнаружили это. Но этот мутант занимается этим достаточно давно. Вспомнить вот, например…
Когда он мне озвучил случай, который произошёл со мной в самом начале моей жизни в роли носителя, я даже рот открыл от удивления. Так это получается, тот самый дикий, укусивший Вадима, моего покойного лучшего друга, это дело рук Жожобы?
Сволочь! У меня точно не осталось сомнений, что его нужно ликвидировать! Что же он наделал ещё за эти месяца?
– Также есть подтверждения, что это именно он создал отряд «Серебряные корни». Тут уж извини, Ярослав, – он виновато улыбнулся и пошёл вперёд, проходя ряды к образцам, – ничего не могу рассказать.
– Тогда почему ты сейчас это рассказываешь?
– Так судья сказала, что именно ты его убьёшь. Правда, об этом, кроме меня и её никто не знает. К слову, как ты собираешься справиться с ним? Ты же тоже мутант, да и послабее будешь!
Ага. Значит, он не такой уж и «доверенный», раз не знает, что я девиант. А ещё, меня терзает смутное сомнение, что он не совсем тот, за кого себя выдаёт. Нет, разумеется, он помощник судьи и это неоспоримый факт, но не работает ли он на две стороны?
– Я понятия не имею, – запротестовал я. – Что за ересь ты несёшь! Кого я там убить обязан?!
Виктор лишь улыбнулся на мой ответ, и, коснувшись рукой одного из аквариумов, забормотал:
– Они, даже несмотря на месяц опытов, до сих пор несовершенны. Совершенной была лишь одна и та погибла на зачистке.
– На какой зачистке?
– Вчера на ферме. Не знал, что ли, что там была не только матка, но и дикая с красными глазами?
Так. Стоп. Что-то я ничего не понимаю. Как это Виктория обыграла ситуацию с судьёй, что я вообще тут оказался не при делах? А?
– Красноглазая?
– Угу, – Виктор шлёпнул по стеклу и резко повернулся ко мне. – Сильнейшая дикая, с разумом. Представь себе!
– Невозможно, – покачал головой, начиная играть в игру «обмани» собеседника. – Дикие безумны и не поддаются контролю!
– А вот и нет! – возразил он, как-то странно улыбаясь. – Я сам видел умных! Видел разумных диких!
Над его головой не было никакого свечения. Он говорил правду, но он не знал, что я могу её видеть. И в кои-то веки я вспомнил про свою способность, которую почти перестал использовать, ссылаясь на свою интуицию.
– Мне кажется, ты не особо честен со мной, – начал я, реагируя на его ответ и появившееся свечение.
– Честен!
– А с судьёй?
– Тоже!
Ну-ну, пацан. Оно и видно. Интересно, если я судье скажу о тебе, кому она поверит?
Я больше не разговаривал с Виктором. Внимательно изучал каждый экспонат, который хранился в аквариуме с желтоватой жидкостью. Здесь не было чего-то великого, сильного, что я был бы готов обнаружить. Так, неудавшиеся эксперименты, с которых качали, как я понял, концентрат.
И я оказался прав, когда дошёл до самого конца этого музея.
У дальней стены были небольшие колбочки, к которым тянулись трубки, казалось, от каждого аквариума. И вот эти самые колбы были почти наполовину заполнены оранжевой субстанцией, цель которой – усилить способности носителя. И по большей части, именно тех, кого называли дикими.
* * *
С судьёй удалось поговорить лишь спустя три часа, как я закончил своё знакомство с обратной стороной опытов Владимира Петровича. И то, разговор выдался не совсем удачным. Ибо я и сам начал не с той «ноты». Ответ, разумеется, был в той же манере.
