И директор решительно двинулась к полулежащей на стуле Пироговой. Верная секретарша вся скукожилась, но поплелась следом. Лиза потопталась на месте и тоже приблизилась к мертвой Галине Антоновне.
Капитоше хватило буквально одного боязливого взгляда, чтобы тут же ойкнуть и запричитать:
– Золотого медальона на золотой цепочке нет. Мы это всей гимназией дарили Галине Антоновне на пятидесятилетие. Кира Анатольевна, вы ведь помните?
– А? Да. Помню. Конечно, помню.
– И колечек нет. Тоже золотых. Одно широкое, обручальное, с гравировкой, от покойного мужа Галины Антоновны. А второе массивное такое, с рубином…
– С корундом, – поправила Рогова.
– Корунд – это что? – заинтересовался следователь.
– Это, – с готовностью отвернулась от мертвой коллеги Кира Анатольевна, сосредоточившись взглядом на Горбунове, – почти то же, что рубин, но это не драгоценный камень. Натуральные рубины очень дорогие, а корунды… вполне доступные. Их, кстати, специально выращивают, от рубинов по внешнему виду они практически не отличаются. Разве что специалист определит.
– Понятненько, – кивнул Горбунов. – Так и запишем: кольцо из желтого металла с красной вставкой, предположительно, золотое с корундом. – И уточнил: – Больше ничего не пропало?
– Нет, кажется, ничего, – в один голос заверили директор с секретаршей.
– Пропало, – осторожно произнесла Лиза.
Рогова и Капитоша посмотрели на нее с удивлением.
– Пропала такая толстая тетрадь в светло-коричневой замшевой обложке. Когда я вчера вечером заходила сюда, Галина Антоновна как раз ее в руках держала. А теперь я тетради не вижу.
– Не было никакой тетради, – заверил оперативник.
– Что за тетрадь? – заинтересовался следователь.
– Ах, эта?! – вновь в один голос воскликнули Рогова с Капитошей.
– Ну да, – подтвердила Лиза, – кондуит Галины Антоновны.
– Дело в том, – сочла необходимым самой пояснить директор, – что Галина Антоновна вела специальную тетрадь, в которую записывала предварительные оценки учеников… прежде, чем выставить их в классный журнал… и еще… – Рогова слегка запнулась, нахмурилась, после чего продолжила с некоторым смущением: —…все прегрешения ребят. Это касалось и непосредственно учебы, и поведения… В общем, она все фиксировала, чтобы в конце четверти или полугодия иметь определенную картину в отношении каждого ученика. Поэтому ребята и называли эту тетрадь кондуитом.
– Занятно… – отреагировал Горбунов. – И теперь эта драгоценность пропала вместе с другими драгоценностями.
Директор развела руками – дескать, странно, очень странно, однако добавить нечего.
– Кстати, ваша учительница часто открывала окна? – вдруг спросил полицейский, что-то разглядывающий в углу кабинета.
– Она любила свежий воздух! – выпалила Капитоша. – Но на ночь никогда не оставляла, что вы! Здесь же первый этаж!
– Да? Так вот крайнее окно не до конца закрыто. Если бы ночью ветер сильный подул, тут все было бы нараспашку.
– Ну, конечно! – не то с возмущением, не то с облегчением воскликнула Кира Анатольевна. – Открытое окно! Вы понимаете?! Преступник воспользовался открытым окном!
– Технически это возможно, – не стал спорить полицейский.
– Примем это за одну из версий, – согласился в свою очередь следователь. – Но тем не менее давайте разбираться: кто вчера вечером находился в школе?
