- Ты сегодня много и долго бегала, Кара, - отпускаю ее. - Платье, как тряпка. Его только выбросить. Снимай.
- У меня нет другой одежды, - она снова обнимает себя за плечи.
- Я знаю, - смотрю на тонкие бледные пальцы и сглатываю. Понимаю уже, что не получится разговора, мне нельзя с ней наедине оставаться, сносит крышу.
Я ее отымею. Я ее хочу.
Громыхнув, закрываются двери.
- Одежда тебе сегодня не понадобится, Кара, - отступаю к панели и нажимаю стоп. - Меньше болтай. И снимай платье.
КАРОЛИНА
Лифт стоит.
И Стас стоит напротив.
Взглядом меня раздевает, а я замерла, неживая.
Знала ведь, что так будет. Когда ехала сюда с этими братьями. Догадывалась.
Я все понимала.
И я не сбежала.
- Кара, - его голос низкий, с вибрацией. - Я повторять не люблю.
Все тело огнем горит от его пристального внимания, мурашками покрываюсь, и волоски на руках встают дыбом.
- Нет, - выдавливаю из себя отказ. - Не разденусь.
- Это еще почему? - Стас от неожиданности хмыкает. Делает шаг на меня.
Мне пятится некуда, я и так лопатками в зеркальную стену кабины упираюсь. И терять мне нечего. Понимаю это и вскидываю подбородок.
- Потому, что я не хочу, - говорю, и мой голос с каждым словом звучит, все уверенее. - Ночью, в том отеле. Ты меня на крышу загнал. Ты стрелял в меня. Я упала и разбиться могла. Мне бежать пришлось. Чтобы выжить.
- Кафе в один этаж, - с каждым шагом ко мне его фигура все крупнее становится, внушительнее. - Ты бы не разбилась.
- Ливень, молния, скользская крыша и трава внизу. Ямы, которые этот безумный бармен-крот разрыл, - тоже делаю шажок навстречу ему. - Я могла ногу сломать. Руку.
- Не сломала же, - он рывком сокращает расстояние между нами и хватает меня за руку. - Ты меня устыдить сейчас пытаешься? Раздевайся, я тебе сказал.
- Нет.
Смотрим друг другу в глаза. На его лице черные омуты, они сверкают так ярко, так блестят. Легкая щетина оттеняет подбородок, губы сжаты, и все равно кажутся пухлыми.
И я давлю в себе желание их укусить.
После всего, что мне пережить пришлось.
Я смотрю на него, и нет во мне ненависти, злости, я в его ауре, порочной и темной, я словно связана. Его пальцы сжимают мое запястье.
Я сама не своя.
- Ты между мной и моим братом встала, Каролина, - его лицо приближается. - Я не знаю, кто ты такая. А я не люблю. Когда мне что-то неясно. Если бы время можно было назад повернуть, - его губы почти касаются моих, его дыхание ловлю, - я бы сам в этот отель не свернул.
Он хватает меня за бедра, толкает на себя. Впечатываюсь животом в натянутую ширинку и слабо выдыхаю, я помню, что там, под брюками, и меня против воли, волна желания накрывает.
Он впивается в мои губы. Грубо, властно, ртом их сминает, языком проталкивается в меня, с моим сталкивается.
Это так невозможно, так дико, первобытно, так запредельно, я словно не здесь нахожусь, не на этой земле.
Руками обвиваю его шею.
Его ладонь скользит между нами, он вжикает молнией. Ведет мою руку вниз.
Ткань боксеров натянута, слегка влажная от выступившей смазки. Сжимаю толстый член сквозь трусы, и Стас рычит мне в рот. Я сама уже на пределе, оттягиваю резинку и забираюсь пальцами в боксеры.
Он горячий, гладкий, напряженный, каменно-твердый.
Захлебываюсь в поцелуе.
Его руки тянут мое платье, разрывают его уже до конца. Ощущаю легкий сквозняк, и как ткань соскальзывает с моего тела, падает вниз, мне в ноги.
Он оставляет меня голой.
