Но мне уже плевать на это. Страсть кипит в крови, лишая последних крупиц осторожности и стыда. Кричу от восторга, бедра сами подаются ему навстречу, словно тело больше не подчиняется разуму.
На губах мужчины – легкая полуулыбка. Но глаза горят первобытной страстью. И страсть эта перетекает в меня, заставляя вспыхнуть, разделить его жар…Тело горит в медленном, мучительном огне вожделения. Когда Томас медленно входит в меня, заполняя, переполняя, растягивая, я могу только едва слышно выдохнуть его имя, подаваясь ему навстречу…
Ладонь Томаса скользит по моей груди. Жарко, душно… Словно я и не на берегу моря. Словно прохладного ветерка нет и в помине… Почему мне так отчаянно не хватает кислорода? Кажется, что свежий ночной воздух сгустился. Стал плотным, густым настолько, что просто не может проникнуть в легкие. Дышать так трудно, будто я действительно тону, захлебываюсь в глубине голубых глаз, сияющих напротив меня …
Сдерживаться больше нет сил. Мне уже мало этой нежности, мне нужна страсть, которую я чувствую в Томасе. Которую он сдерживает, изо всех сил. С хриплым стоном выдыхаю:
– Томас, пожалуйста… Я не могу больше…
Он отвечает мне низким рычанием, но ускоряет темп. На красивом загорелом лице сверкают капельки пота. Его дыхание стало взволнованным, хриплым, движения – более резкими и грубыми… Эта ярость подстегивает меня, и я впиваюсь ногтями в его плечи, выгибаясь со стоном ему навстречу. Бурный оргазм оглушает, на несколько мгновений я просто перестаю существовать…
Мы лежим на тонком покрывале, слушая шепот прибоя. Сил нет, страсть выжгла их, поглотила без остатка, оставив только глубокое удовлетворение. Нет и слов – все сказали наши тела. На смену эйфории пришла легкая грусть. Пусть тело все еще на вершине блаженства, разум уже шепчет о том, что такое счастье не сможет длиться вечно. Закончится короткий отпуск – и мы расстанемся навсегда…
Мы возвращаемся в родной город поздним вечером. Я всегда любила это зрелище: вид на город в высоты поздним вечером, когда на небе начинают загораться первые звезды. В это время из окна самолета он кажется россыпью сверкающих драгоценностей… Но сейчас эта красота не трогает мое сердце. Оно болит, оно просто разрывается на части.
Я уехала, даже не попрощавшись с Томасом. Даже не сказала ему вчера, что это наш последний вечер. Казалось, так будет лучше, честней. Наша встреча, наш совместный отпуск до сих пор кажется мне сказкой… Пусть он сказкой и останется. Сладким воспоминанием. Расставаться не хочется, но это лучше, чем обманывать себя, ждать звонка, встречи, которой наверняка не будет… И у меня, и у Томаса в городе совсем другая жизнь. Не стоит ломать эти жизни.
Даже Синтия не стала меня осуждать, хотя я уверена: уж она-то точно дала номер телефона тому красавчику, с которым так весело проводила время. Хоть и призналась мне, что он, похоже, женат. Ее такие вещи никогда не останавливали – в отличие от меня. Мне больно даже подумать о том, что Томаса тоже могла ждать невеста или жена… Но и поверить, что такой красавчик свободен, я тоже не могла.
Подруга весь день была странно спокойна. Не ругала, когда я отказалась от утренней встречи с Томасом. Только кивнула, узнав, что я не собираюсь звонить или писать ему… Это было странно, но я решила, что она не хочет еще сильней бередить мою рану. Причину ее странного поведения я поняла только после того, как мы вышли из здания аэропорта и поспешили к стоянке такси… На полпути к этой стоянке я увидела знакомые волосы, все такие же растрепанные – словно их причесывал только ветер. Знакомые голубые глаза…
