Читать онлайн Сергей Сергеев - Двойной стандарт

Однажды на разноголосый диалог полушарий мозга обратил внимание их владелец. Он терпеливо выслушал всё до конца, а потом записал, оставив ячейки памяти свободными… для последующих разговоров.

«– Как получается, выбирая свой путь, мы остаёмся с тем вариантом, который уже отбросили? – рассуждал первый вдумчивый голос.

– В смысле? – переспросил второй, грубый и ироничный.

– Хорош прикидываться, слышал, наверное, и не раз: «Как же так, я ведь не этого хотел?!»

– Чушь! На это никто и внимания не обращает.

– Да?! – удивился первый, – А самокопание? и парадоксальное следствие: «Это точно не мой выбор!»

– ???..

– Молчишь? Тебе не нравится игра в демократию?

– А кому понравится, когда в последний момент лишают права выбора, подсовывают непонятный результат!

– Вот то-то и оно, а когда уже начинаем движение, понимаем, что не туда идём, но продолжаем идти?

– Инерция, хотя, возможно, топтуны, а не часовые…

– В смысле? – удивился первый.

– Стоять не можем на одном месте, – пояснил второй.

– Понятно, поэтому всегда налево и тянет.

– Это ты про жену что ли?

– Нет, это про мужа… Имеем постоянное желание двинуть в сторону, сигануть в кусты почти на каждой путевой развилке.

– А-а, догадываюсь: поменять работу, квартиру, страну! – съязвил второй.

– Не совсем, но параллельно.

– Тогда вспомни известное выражение: все под богом ходим!

– Вот, и штампы тоже. Вывод ужасный: мы уже на чьей-то стороне! – подвёл итог первый.

– О какой стороне речь? – заинтересовался оппонент.

–Об этом узнаем в конце жизни.

– Ты сейчас про какую сторону, людскую, человеческую?

– Нет такой стороны!

– Подожди, как нет? Но мы не животные, не насекомые… и не растения?..

– Мы – «Рабы божьи».

– Ну-у, нагородил! – разочарованно протянул второй. – Зачем тогда нам сознание?

– И я не знаю. Кто-то играет с человеческим мозгом, манипулирует нашим сознанием, причём не в одиночку.

– Ух-ты, завертел! – с ироническим восторгом бросили первому.

– Вот так: у каждого играющего – свой стандарт.

– Это получается, мы кому-то должны составить пару? – стал уточнять второй.

– Ну, да, оставаться с кем-то в одном шаблоне – двойной стандарт их не устраивает, как и нас.

– Двойной стандарт – это когда одно для себя, второе другим?

– А есть ещё что-то?

– Нет, всё правильно, единственное, «для себя» может меняться кардинально в каком-то промежутке времени.

– Так каждая сторона тянет наше сознание к себе, рвёт его на части.

– Согласен: или я под всех, или другие как я.

– Это наша жизнь, бытиё, если хочешь.

– А что они хотят?

– Думаю: каждому нужно, чтобы моё «Я» оставалось на его стороне, – снова повеяло рассудительностью от первого голоса.

И тут же последовала смешанная с сомнением ирония второго:

– А моё?

– Ну и твоё.

– Это так нас задёргают! Борьба-то нешуточная, каждый миг, секунду, час и день – шаг за шагом перетягивают канат.

– И я о том! А где правда-то?

– Правды много, но истина одна, и каждая из сторон утверждает, что она открыта лишь ему. А возможно такое, что она посредине?

– А ты представь: может ли «Я» оставаться твоим не по определению какой-нибудь стороны, а по сути?

– С трудом… – включился в рассуждения второй, оставив иронию.

– А если не противостояние сторон, лишился бы мир света и тьмы, добра и зла, хорошего и плохого…Возможна ли жизнь без них?

– Ты про духовное и материальное?

– И про это, а вообще, возможно ли человеческому «Я» оставаться воистину его? Впитать в себя обе противоположности, расширить сознание до таких границ, способных объять необъятное?

– Не знаю.

– И я не знаю.

Небольшая пауза, и опять начинает вдумчивый голос:

– Живём, хлеб жуём, не обращаем внимания на такие вещи.

– Верно подметил, и мыслим: это – для себя, с червячком – другим.

– Привыкли, кажется, так и надо. Наше мышление основано на двух понятиях: да и нет – и не может воспринимать их вместе и одновременно.

– Всё очень тонко и отвлечённо и в жизни происходит обыденно и неразличимо.

– А вот если кто-то неожиданно попытается нарушить двойной стандарт?

– Того вычеркнут из списка нормальных! – подхватил его почин второй.

– И всё?

– А ты как хотел? Нет человека, – и проблема отсутствует.

– Выходит им необходимо независимое «Я» признать ненормальным и вернуть сознание иноверца в прежнюю область восприятия?

– Выходит, – согласился второй.

– Так кто они? И сколько их?

– Тебя на конкретику потянуло?

– Причём тут конкретика? Только что появившийся на свет младенец не имеет двойных стандартов, мир в его восприятии един.

– С чего ты взял?

– Ну, как же, в первые дни и месяцы существования его сознанием управляет не мозг, что-то другое, за исключением инстинктов естественно.

– Это откуда ты взял? Помнишь младенчество?

– Из личных наблюдений и обыденных представлений.

– Ну, и?.. – затребовал дальнейших пояснений второй.

– Малыш в ознакомительный период воспринимает взрослых по-иному, сортируя на «хороших» и «плохих». На «уси-пуси» его не возьмёшь, раскусит сразу, а вот искренняя улыбка от сердца придётся ему по душе.

– Сказанул… Льстивое слово и кошке приятно.

– Я не о том…

– Тогда о чём?

– Понимаешь, это он потом станет как все, а поначалу он другой, он из иного мира… свалился с луны. Это он позже освоит «уси-пуси» и начнёт потехи ради со всеми играть.

– Понял, это о Маугли: «Мы одной крови с тобой, ты и я», типа, младенец воспринимает мир душой.

– Вот, уже ближе. Цвет един, и мир сплошной, пока младенцу его кто-то не раскроит на два: для себя и остаток другим.

– Ты опять про это…

– Тем самым лишает его счастья и блаженства, заставляя хмуриться и плакать, если что не по его. Делить и ревновать, путаться в местах и опять хныкать, не понимая, что происходит, потому как сердце подсказывает: «Не то, не то!!!»

– А что не то?

– Должны объяснить взрослые или ещё кто-то, но уже в голове.

– Лучше бы не объясняли…

– А они объясняют, обкрадывают счастьем, лишают постоянного блаженства.

– А потом? – требовал продолжения логической цепочки второй.

– Потом… суп с котом: всю жизнь можешь прожить честно, достойно, но объединить в себе целый мир, ощутить миг блаженства, растянуть этот мгновение на бесконечность – не получится, не дадут.

– Господи! Так кто не даст-то, те или эти?

– И наши не дадут, и те постараются.

– Так кто же они, способные делить наше сознание, заставляя мозг не слушать и игнорировать сердце, и подчиняться зову то одних, то других?

– Никто не знает, разве только «блаженные», но их изолируют, изучают и лечат, возвращают в лоно двойного стандарта, иначе…

– Ты меня пугаешь! Что иначе?

– Иначе всё рухнет, впадём в детство, и начинай с истока, нам-то уже без разницы, а кому-то подобное не в жилу.

– Так кому?!

– Тем, без кого мы начнём по-другому, минуя двойные стандарты!

– Им без нас нельзя, мы вместилище их стандартов…

– Ну да, а нам без них?..

– А мы в плену иллюзий и обмана, что наша земная цивилизация движется в правильном направлении.

– Э-э! Как повернул! – удивился первый, и создалось впечатление, что они поменялись местами.

– Материальный прогресс очевиден, но его назначение вселяет тревогу.

– Нет, ты меня просто пугаешь!

– Его предназначение не объединяет людей, а разобщает, воспитывает у одних превосходство над ближним, у других – ненависть и протест.

– И сейчас ты скажешь: людское сознание всё больше раскалывается на своё и чужоё, а одно из них всегда оказывается близким и родным.

– И скажу: в конце концов, в этом противостояние останется лишь один человек (если повезёт). Он почувствует себя Господом во главе машин, ибо живые люди вселяют в него ужас повиновения, и такой опыт заложит двойной стандарт.

– Или как говорили древние: «Стереть и начать заново».

– Где ты нахватался такой архаичности? Так давно не говорят.

– Как по-твоему говорят?

– «Господи, перегрузи этот мир!»

– Возможно так и в ногу с прогрессом, но наше сознание несёт цивилизации гибель.

– Открыл Америку! Об этот все знают…

– Знать-то, знают, но уступить друг другу не могут, тогда это уже добровольная гибель, суицид.

– Тихо! Тихо…

– Что такое?

– Наш нас подслушивает…

– И что?

– Что-что! Побежит жене расскажет или врачам, а то и хуже…

– Что хуже?

– Выйдет на улицу через окно или балкон, или с моста прыгнет…

– Не-е! Наш не такой, сейчас записывать побежит.

– И точно, вон уже искры летят: «Где блокнот, где ручка?»

– Всё! Сейчас работой завалит, прощевай!

– Покедова!»

Адепт и гадалка.

Часть первая.

Итак во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди,

так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки.

Евангелие от Матфея, 7:12.

На исходе июльского дня, когда солнце, касаясь городских крыш, ещё не потускнело в своем блеске, но длинные тени уже зацепились за дома, подавая надежду, что пеклу вот-вот и конец, с работы домой, утомившись зноем и запахом плавленого асфальта, возвращались горожане; сдвигались жалюзи и гардины, распахивались окна и выходы на лоджии и балконы, чтобы застоялый воздух выплеснулся на улицу из помещений и оставил место надвигающейся прохладе.

Для многих не имеющих кондиционеры эта привычная процедура – обыкновенная дань лету без лишних затрат на электричество, парадоксального насморка и прочих кризисных последствий, и только для Андрея Хрусталёва безвредный оброк в тот ранний вечер обернулся стрессом и головной болью.

Распечатывая балконную дверь, в небесной лазури между разросшимися деревьями он обнаружил святящийся объект. Заворожённый зрелищем, Андрей перестал сражаться с упрямым шпингалетом, так и застыл с поднятой рукой, его взгляд всё сильней втягивался в белый шар, как кролик в пасть удава. Исходивший от шара свет, необычайно яркий для заката, не слепил, но и не отпускал от себя.

Световые дорожки разной длины создавали картинку, схожую с детским рисунком солнышка, такое же чередование лучиков – длинный, короткий. Прожектора-лучи явно находились в режиме поиска, спонтанное желание Хрусталёва «посвети сюда» исполнилось мгновенно. Ослепительный поток ударил Андрею в лицо с потрясающей точностью, шар, несомненно, обладал суперинтеллектом и использовал человеческие эманации в качестве маячка, скоротечно вычисляя правильный курс и глиссаду на объект, излучающий в пространстве мысль.

Веки рефлексивно задёрнулись, но световая мощь чувствовалась и сквозь них. От звона в ушах Хрусталёв оглох, как будто рядом грянул выстрел. Мысли, не успев разбежаться, блокировались, мозг заглючил, как цифровое телевидение в грозу. Опора поплыла под ногами, словно расколовшаяся льдина. Световой удар усилился, насквозь пронзил уже всё тело, и казалось, что оно плавно втягивается в белый туннель, растворяясь и теряя не только естественный пигмент, но и вес. Всё!.. Сплошной яркий свет и ничего более…

Шар погасил сознание, обессветив его. Оно погрузилось в небытиё, где возможности нет проявиться мысли самой, тьма не искрит.

Но вот в голове зажглась чужеродная мысль, точно во тьме чиркнули спичкой, отыскивая путь к спасению:

– Не бойся! Это Себеё…

– Себеё?! Это… по-японски? – чуть успокоившись, но с недоверием заметалась бледным пикселем мысль Андрея.

– Если не нравится, тогда это сэон «С» двести шестьдесят семь», – заново представился интервент.

– Сэон «С» двести шестьдесят семь?! А что это?! – ещё больше удивился разум Хрусталёва.

– Тебе не обязательно знать, скоро и это затрётся, верь нам, и всё будет хорошо!

И тут странное видение заполнило сознание Хрусталёва: он лежит на спине, над ним мощный светильник прямоугольной формы, поделённый внутри ещё на девять секций. Яркий и спокойный свет на тёмном фоне не ослепляет. Прямоугольные секции в светильнике выделяются тусклыми колеблющими линиями. В левом углу – мерцающая пиктография, похожа на силуэт человечка с расставленными конечностями. Вот фигурка резко переместилась в правый угол по диагонали, и снова всё успокоилось и погасло. Опять темно.