– Они что, по кораблю ходили?
– Нет, никого видно не было.
Тут рассыльный вмешался:
– В каюте у старшего лейтенанта сидели, потом на ЦДП спустились, там с час, наверное, провели. А ушли совсем уж перед самым отбоем. Их до ПКЗ опять начальник СРБ провожал. Веселые. Еще начальник мастерской совсем недавно позвонил, о них же спрашивал. Я так все и доложил.
– Ну, хорошо, – Сергей повернулся уходить, – начальству виднее.
Несмотря на позднее время, Толя Ким еще не спал, когда Редин вошел к нему в каюту.
– Что же ты, бессовестный эгоист, привел женщин на корабль и два часа их по трюмам прятал, вместо того чтобы устроить достойную ассамблею, товарищей своих боевых уважить, огрубевших от недостатка женского общества, а?
– Серега, вот это ты сейчас зашел и вполне интеллигентно поинтересовался. А ведь я ожидал, что сюда вломится этот буйвол Гена с чем-то там наперевес и просто размажет меня по переборке. Хотя, все еще впереди, – уныло вздохнул Ким.
– Да, поступок с твоей стороны опрометчивый. У Маркова очень большое, любвеобильное сердце и нежная, легкоранимая душа. Добавив к этому ярко выраженную эротическую направленность его помыслов еще и усиленную применением спиртосодержащего допинга, мы получаем такой образец мужской красоты и силы, что даже мне становится страшно за последствия.
– Не виноват я, ребята! Они хоть и очень доброжелательные, а ведь все равно с проверкой пришли. Меня еще днем Сердюк вызвал, приказал подготовиться и самому их с ПКЗ привести.
– Сердюк, говоришь…
– Да. Пообещал, что никто мешаться не будет под ногами, он сам всех делами займет. А мне надо показать, что попросят, объяснить. У них главная цель – обеспечение радиационной безопасности и контроля.
– Что ж они, немчура, в наших делах понимают?
– А чего понимать-то? Цифры, они цифры и есть. Журнал доз изучил – и все понятно. Просмотрели наши стационары, переносное оборудование все. Где переодеваемся, где моемся, чем…
– Как они у тебя не разбрелись по кораблю да не потерялись. Или в ЗСР случайно не залезли, – поинтересовался Сергей.
– Ну, на этот счет они очень даже дисциплинированные: где скажу, там и сидят, ручками ничего не хватают, ножками в сторону ни-ни. Пока я с одним на ЦДП спускался, другие смирно в каюте документацию изучали.
Дальнейший разговор не представлял для Сергея интереса. Он понял, что любой из этой пятерки чинно и неторопливо мог проводить ревизию в его каюте. Сердюк сделал все, чтобы риск обнаружения «неподобающих действий» свести к нулю: Сергея держал в своей каюте, Маркова и Гоголя усадил за формуляры, матросам в кубрике после ужина кино закрутили. Ему это полностью удалось. Все-таки Сергею хотелось знать, насколько Леха был информирован об истинных целях неожиданной проверки. Хотелось верить, что того использовали втемную.
– Толя, закройся-ка лучше в каюте, и притворись спящим. Чует мое сердце, что этот буйвол уже стучит копытом в переборку. К утру-то он остынет, а вот сейчас… Или со мной хочешь к Сердюку подняться? Там как раз все собрались на маленький междусобойчик. Поделишься впечатлениями о своих приятных контактах…
– Типун тебе на язык! – не дал договорить Ким, – не видишь, что ли, я сплю!
Сергей вышел за порог и закрыл дверь. Щелкнул автоматический замок. Он слегка похлопал себя снаружи по карману рабочей куртки, которую никак не находил времени снять вот уже больше половины дня. Там покоился наспех засунутый конверт с одним экземпляром фотографий и негативы, которые передал ему Дронов. Они ведь даже какое-то время полежали в его сейфе! А потом, торопясь передать комплект фотографий Сердюку, он не стал разбираться, сунул в карман весь конверт, а уже по дороге отобрал нужные ему для «засылки на орбиту».
