Он дохрамывает до кровати и упирается в быльце.
— Мне бы в душ, Каро. Поможешь?
— Конечно, — отзываюсь с готовностью.
— Тогда помоги снять джинсы.
И тут я понимаю, что погорячилась.
Нет, конечно, в моих мечтах я это проделывала не раз. Когда мы оба распаленные и возбужденные, он срывает с меня платье, а я расстегиваю ремень на джинсах. Мои руки дрожат от нетерпения, от волнения и с непривычки. Я не справляюсь, и тогда он дергает ремень одной рукой...
Мда, реальность оказалась немного другой.
Скажем, прямо противоположной. Непохожей и близко.
Мужчина, который занимал все мои мысли и мечты, теперь стоит передо мной в ожидании, а я лихорадочно сглатываю и тянусь руками к ремню.
— Я расстегну сам, спасибо, — к моему огромному счастью Громов не умеет читать мысли, иначе мне можно было бы смело умирать от стыда. — Ты за штанины тяни.
Он стаскивает через голову футболку и расстегивает ремень. Его плечи и руки посечены осколками разбитого лобового стекла, отчего футболка вся в красных разводах.
— Я попробую отстирать, — бормочу, присаживаясь перед ним на корточки. И такое я тоже себе представляла, только не так, далеко не так...
Марк чуть ли не падает на кровать, а я тяну сначала одну штанину, затем вторую. Громко ахаю и закрываю ладонью рот, а Громов зло матерится.
Нога выглядит ужасно. Распухшая багрового цвета с синюшными прожилками.
— Это может быть перелом, — сипло говорю, показывая подбородком на ногу.
— Может, — мрачно соглашается он.
— Марк, нужен рентген.
— Где у тебя душ? — он намеренно меняет тему, и я со вздохом отвечаю.
— Подожди, надо придумать, как ты будешь мыться. У нас нет ванны, только душ, а ты не можешь стоять.
— Нужен металлический стул или табурет, — Громов не пытается шутить на предмет того, чтобы я его держала.
Правильно, мне и того что есть с головой.
Стул нахожу в кухне и тащу в ванную комнату. Иду за Марком, подставляю плечо и смотрю исключительно себе под ноги. Хватит того, что прямо перед моим носом обнаженный шикарный торс. Если я увижу его боксеры, боюсь представить, что со мной будет.
Громов падает на стул. С зажмуренными глазами подаю ему лейку от душа и собираюсь выйти, как тут моя рука попадает в мягкий, но крепкий захват.
— Куда ты собралась, Каро? Ты же обещала помочь...
— Да. Да, конечно... Да... — разворачиваюсь обратно. Приоткрываю глаза, тянусь за шампунем и только сейчас понимаю, что это женский шампунь. Для объема.
— Что-то не так? — интересуется Марк.
— У меня нет мужского шампуня, — говорю севшим голосом, — и геля для душа.
— Думаешь, это может быть проблемой? — серьезно спрашивает Громов, и я растерянно моргаю.
— Нн-нет. Не знаю...
— Что с тобой, Карина? — он снова берет меня за руку, и я отдергиваю ее, словно меня ужалили.
— Я в порядке, — говорю замогильным голосом и поливаю его голову водой.
Отмеряю в ладонь немного шампуня, наношу на влажные волосы. Они густые и жесткие, мне нравится их перебирать и гладить. Вспениваю шампунь и начинаю массировать кожу головы.
Ничего особенного, я себе тоже так мою. Марк медленно сползает по стулу и откидывает голову как будто для того, чтобы пена не попала в глаза. Но на его лице слишком явно выражено блаженство, и я украдкой им любуюсь.
Он слишком красивый. Как наяву в ушах звучит голос бабы Веры:
— Красивый мужчина — мужчина для всех.
В первый раз я услышала это от нее, когда в первом классе влюбилась в актера. Он играл героя, спасающего планету, и в него были влюблены все поголовно. Я даже имени его не знала, знала только, что он красавчик.
