Читать онлайн Тала Тоцка - Три Ангела для миллиардера. Свадебный кортеж

1. Глава 1

Карина

— Третий заезд подходит к концу, и вновь лидирует один из братьев Ангелисов, на этот раз Матвей. Вы только посмотрите на этих уникальных парней, такое ощущение, что они родились на гоночной трассе! Мальчики полностью оправдывают название своей команды «Летающие Ангелы»! — комментатор буквально фонтанирует эмоциями, а я под трибуной от волнения не нахожу себе места.

Прямо сейчас проходят ежегодные международные соревнования юниоров по картингу, и мои мальчики впервые принимают в них участие.

Да, вы все правильно услышали, все мои три сына гонщики. То, что они гоняли наперегонки по-пластунски, начиная с пяти месяцев, думаю, и так ясно. Но тогда у меня еще оставалась надежда.

— Все детки ползают, Каро, — успокаивала мама, — ты тоже поползла в пять месяцев. Просто тебе не было кого обгонять.

Но когда мальчикам исполнилось по семь месяцев, все мои надежды рухнули и разбились как старый глиняный горшок. Тогда состоялась их первая настоящая гонка. Гоночным треком послужила гостиная тети Коллидоры, а болидами — ходунки, в которые мы с мамой высадили Мэта, Мира и Мака.

Парни как положено разогнались и начали нарезать круги по гостиной. И пусть я провалюсь сквозь землю и пронесусь через земную кору и мантию до самого ядра, если при этом их маленькие личики не были точь-в-точь как у их отца, многократного чемпиона и знаменитого гонщика Марка Громова.

Собранные, насупленные, с выпяченными вперед челюстями мои дети неслись по гостиной, толкая и обгоняя друг друга. Эйсон, мой двоюродный брат, умирал от хохота и снимал эту по его словам «ржачную Формулу один» на телефон. Тетя Коллидора охала и ахала, схватившись за сердце.

— Каро, деточка моя, они же сейчас убьются! Мои сладенькие ангелочки, остановитесь!

А мы с мамой переглядывались и обе думали об одном и том же. Я с мрачным видом, она со скорбным. Детей наш вид нисколько не смутил, они продолжали остервенело носиться по треку, то есть, по гостиной. Остановило их только естественное препятствие в виде дяди Серапиона, который случайно вошел в гостиную.

С тех пор гонки на ходунках прочно возглавили список любимых развлечений моих сыновей. Наши с мамой мысли очень четко сформулировал папа, когда я отправила ему видео, снятое Эйсоном.

— Гены пальцем не задавишь, — кратко высказался он, просмотрев видео.

Насколько их не задавить, на тот момент я даже не представляла. А зря.

Первый болид мальчики собрали когда им исполнилось четыре. Это была старая сломанная тачка, мои дети приделали к ней кузов из будки Грома и спустили в ней Мирона с крутого склона. Хорошо Мир догадался надеть велосипедный шлем.

На тот момент я с детьми уже вернулась к родителям. Папа пил сердечные капли, мама лежала с компрессом на голове, Гром дулся в перекошенной будке. А я взяла детей, погрузила в пикап и отвезла в школу картинга.

Надо ли говорить, что в свои шесть лет мои парни уделывали на гоночном треке всех своих ровесников?

— Вы видели, как они выбирают траекторию? Как они филигранно обходят остальных по прямой? — спрашивал у меня тренер. — Это же уму непостижимо! То, что моим ученикам приходится нарабатывать годами, ваши дети проделывают интуитивно. Такому не научишь, с этим надо родиться.

И что я ему могла ответить? Мне и сказать было ничего. Только кивала и пожимала плечами. Они и родились, было в кого.

Тренер лично добился участия Мэта, Мира и Мака в гонках наравне с девятилетками, и теперь я наблюдаю, как дети Громова уделывают своих соперников в каждом заезде.

«Летающие Ангелы» — это название придумали Яннис с Менелаем после того, как мои мальчики угнали у них из-под носа старенький грузовик. Хозяин оставил его для заправки и проверки ходовой. Хорошо, заправить грузовик не успели, и бензина хватило всего лишь на несколько кругов вокруг дома.

Яннис с Менелаем бегали за грузовиком по кругу, тогда они называли моих детей совсем не ангелочками, а угорелыми чертенятами. «Летающие Ангелы» появились позже, когда Мир, Мак и Мэт вымолили у них прощение. Плюс в качестве извинений помыли грузовик, а заодно и машину Янниса, на которой он с Менелаем ездит на работу из поселка.

Вот так и родилось название команды, которую сейчас по громкоговорителю объявляют победительницей гонок юниоров. Я пробираюсь ближе к зоне награждения, чтобы заснять весь процесс на камеру.

Мои дети, притихшие и ошеломленные, идут по треку к пьедесталу под восторженный гул трибун. Думаю, будет лишним упомянуть, что посмотреть, как «наши ангелочки утрут всем нос», прибыл без малого весь поселок.

— Кубок и звание чемпионов получает команда «Летающие Ангелы»! — объявляет ведущий, и трибуны взрываются овациями. Ведущий поднимает руку вверх. — Но это еще не все. Спонсор наших соревнований, благотворительный фонд имени Марка Громова, прославленного гонщика, погибшего в автомобильной аварии восемь лет назад, учредил специальный приз для победителя. Приз вручит его брат, руководитель и учредитель фонда Мартин Громов, сегодня он в числе наших гостей. Прошу аплодисменты победителям и господину Громову!

Меня прошибает как ударом молнии.

Какие спонсоры? Какой к черту благотворительный фонд? Откуда он взялся?

Почему меня не предупредили? Я бы костьми легла, а не допустила участия сыновей в этих гонках.

Тем временем от гостевой трибуны идет мужчина в сопровождении двух телохранителей. Протискиваюсь ближе и хватаюсь за бортик, стискиваю металл до рези в ладонях.

Знакомый силуэт, знакомая походка. За восемь лет Громов изменился, возмужал. Черты лица стали резче, легкая небритость превратилась в темную жесткую щетину. Я даже представляю, какая она наощупь...

И так широкие когда-то плечи стали еще шире, костюмная ткань плотно облегает хорошо развитые мускулы. Его жесты тоже до боли знакомы и так когда-то любимы...

Громов улыбается и машет подбежавшим репортерам. Щелкают вспышки фотокамер, а мои глаза заволакивает пеленой.

Та же изогнутая верхняя губа, те же приподнятые вверх кончики, отчего улыбка у Громова получается широкой и открытой. И глаза те же синие...

Ну какой же это Мартин, Господи...

Он подходит к пьедесталу, в руках золотой кубок и три медали на золотых лентах. Мои мальчики стоят втроем на возвышении с номером один и во все глаза смотрят на подошедшего к ним мужчину. Во все три пары глаз, синих, как штормовое море...

Ноги отказываются держать, к горлу подкатывается комок. Мои дети так похожи на своего отца, как будто их с него срисовали. Я всегда это знала, но сейчас это особенно хорошо видно, когда их отец стоит так близко, совсем рядом.

Потому что он не Мартин. Он Марк, которого объявили погибшим, но которого я лично своими руками вытащила из разбитого спорткара восемь лет назад.

Марк Громов, отец моих детей.

***

Громов застывает с кубком в руках и напряженно всматривается в своих сыновей.

— Вы чьи? — спрашивает он надтреснутым голосом. Оборачивается к тренеру. — Откуда взялись эти дети?

Тот ошалело моргает, поскольку по его мнению все очевидно. Оттуда же, откуда и все.

— Из поселка, — насупившись, отвечает вместо тренера Мирон, — мы на гонки приехали.

— С кем приехали? — уточняет Громов. — Где ваши родители?

— Мы приехали с мамой, — отвечает Макар, открыто давая понять, как ему не нравится этот допрос.

— И где же ваша мама?

Мальчики переглядываются и непонимающе смотрят на Громова. Матвей ищет меня глазами и сразу же находит.

— Вот она! — радостно восклицает мой младший сын.

Громов разворачивается и вперяется в меня сверлящим взглядом.

— Вы мама этих детей? — спрашивает он, грозно наступая, и я синхронно пячусь назад.

— Д-да, — пытаюсь сохранить остатки самообладания и гордо вскидываю голову.

— А где их отец?

— З-зачем он вам?

— Я хочу знать, почему ваши дети так похожи на моего брата? — продолжает надвигаться Громов, и я оказываюсь вдавлена коленями в низенький бортик.

«Потому что это ты. Потому что ты не Мартин, ты Марк. Отец моих детей»

Но вслух я говорю совершенно другое.

— Вы ошиблись, господин Громов. Мои дети никак не могут быть похожи на вашего брата.

Марк грозно нависает всем своим мощным торсом, переплетает руки на груди и сверлит меня испепеляющим взглядом. А я смотрю мимо него, где три его маленькие копии точно так же переплетают руки и впиваются в меня жадными взглядами.

Перевожу взгляд на Марка и вздрагиваю. Черт возьми, к этому меня никто не готовил. К тому, что мои дети могут смотреть так требовательно и выжидательно, я уже привыкла. Но я абсолютно не готова к точно такому же взгляду их взрослой копии. Пугающе идентичному.

Или, если уж придерживаться исторической справедливости и соблюдать хронологию, то не копии, а оригинала.

Теперь не три, а целых четыре пары синих глаз ждут объяснений. А из моей головы все мысли будто ветром сдуло.

Дело в том, что их папа это наша общая боль. Вопросами об отце мои мальчики атакуют меня с тех самых пор как начали говорить.

Когда они были совсем маленькими, я выкручивалась как могла. Отвлекала, переводила разговор на другие темы. В общем, всячески юлила и трусила. Но потом дети подросли, и у нас состоялся серьезный взрослый разговор.

Я постаралась объяснить им, что мы с их папой недолго встречались, потом поняли, что чувства прошли, и расстались. Их папа уехал далеко-далеко, не зная, что у него родились стразу три сына. Никаких точных сведений у меня о нем нет, никаких подарков и памяток не осталось кроме красивого имени Епифаний.

Сначала мои мальчики были полны решимости его отыскать и приставали с тысячей вопросов начиная с внешности отца и заканчивая его размером ноги. И здесь я без зазрения совести подробнейшим образом описала им Еврипида, который вот уже столько лет каждый месяц делает мне предложение руки и сердца. Это у нас даже превратилось в своеобразный ритуал.

Со временем энтузиазм у мальчиков поутих, тема отца не то, чтобы совсем исчезла, но отошла на дальний план.

И тут Громов со своими вопросами.

— Вам показалось, господин Громов, — повторяю с нажимом. — Мои дети никакого отношения к вашему брату не имеют.

Внезапно меня пробивает, что прямо за моей спиной реет флаг «Летающих Ангелов» с эмблемой. Хочется хлопнуть себя по лбу и завязать Громову глаза.

Хоть бы он не обратил внимание на эмблему! Колесо с ангельскими крылышками. Я его по памяти нарисовала, а мальчикам понравилось.

Я не специально, они случайно увидели набросок у меня в блокноте. Я тогда по телефону разговаривала, разговор был долгий, и рука сама взяла и нарисовала.

Надо было вовремя страницу перевернуть, но неслышно подошедший Мэт все успел рассмотреть. Округлил глаза и схватился за блокнот.

— Мамуля, это ты для нас эмблему нарисовала, да? — и не дожидаясь моего кивка завопил: — Мир-Мак, идите сюда, нам мамуля улетную эмблему придумала!

Они так зовут друг друга — Мир-Мак, Мир-Мэт и Мак-Мэт. Строго по рождению и по иерархии. И хотя это не совсем корректно, потому что они не сами родились, их из меня доставали, Мирон для остальных моих сыновей старший брат, Макар средний, а Матвей младший. И никаких возражений они не принимают.

Я, конечно, надеялась, что они потом согласятся сменить эмблему, но мне не повезло. Помимо того, что она мальчикам очень нравится, эмблема оказалась еще и везучей. Так что ни о какой замене и речи быть не может.

Не хватало теперь, чтобы Громов ее разглядел! Разглядел и узнал.