У меня правда все это не укладывалось в голове.
Я не понимала, как можно спокойно жить в подобной роскоши и не знать, сыты ли твои дети, все ли у них есть, в безопасности ли они?
— Что ж, я отвечу на твой вопрос. Первое, и я повторюсь, но я не просил этих детей. Твоя сестра решила, твоя сестра сделала, а меня поставили перед фактом. Для таких, как твоя Дарья я - кусок мяса и толстый бумажник одновременно. Не человек. Не личность. Не мужчина. Второе. То, какие вещи я покупаю и за какие деньги, касается, в общем-то, только меня. Деньги мои, решения тоже. Ты для меня никто, чтобы считать их. Третье. Дети теперь не будут ни в чем нуждаться. Об этом можешь не волноваться. Пока я был уверен, что они не мои, а у меня были веские причины так думать, я их не обеспечивал, теперь все будет иначе.
— Какой ты простой, однако, — хмыкнула я.
Все-то у Шувалова измерялось деньгами. Все-то у него должно было быть продуманным и логичным. А то, что дети сколько месяцев страдали, так это его вовсе не волновало. Это было очень заметно по равнодушным глазам и ледяному тону.
Нет, не выйдет из него хороший отец. Никогда не выйдет.
— Какой есть, — тут же огрызнулся Шувалов. Ему палец в рот не клади, откусит по голову!
Чешуйчатый. Не зря мне с первого взгляда не понравился, ох, не зря!
Дурочка, Дашка, повелась на его смазливую морду и деньги. Не стоили они того, не стоили!
Такой, как Константин никогда не сможет сделать счастливой ни одну женщину!
У него всегда на первом месте будет только он.
— То есть у нас все и всегда будет по-твоему?
— Ну, в общем-то, да.
— А если меня это не устраивает?
Нет, конечно, я понимала, что это ничего не изменит. Я уже успела осознать, что мы с Константином находились, так сказать, в разных весовых категориях. Мне с ним было не тягаться.
Но возмущаться мне никто не мог запретить.
Даже он.
— Сегодня после обеда приедет мой бухгалтер, у вас будут кое-какие дела, — невозмутимо продолжил Константин, проигнорировав мой вопрос.
— Что? Какой ещё бухгалтер? Какие ещё такие дела?
Не хотела я никаких дел ни с Шуваловым, ни с его бухгалтером.
— Он привезёт карточку с деньгами. Дом отныне на тебе, а это означает, что за продукты отвечаешь ты. Плюс все, что касается детей. Я полагаю, есть вещи, которые им нужно докупить, какие-то нужно покупать регулярно, а я уже сказал, что теперь их обеспечение - это моя забота.
— А почему бухгалтер-то? Ты сам ручками не можешь сделать элементарных вещей?
— Во-первых, мне некогда, — чинно заметил Шувалов, делая небольшой глоток кофе из фарфоровой чашки.
Аристократ чертов.
— Да, я вижу, сейчас ты прямо ну очень сильно занят.
— Во-вторых, ты должна будешь подписать бумаги, которые она привезёт.
— Что? Бумаги?
Ну уж нет! Так мы точно не договаривались!
— Конечно, бумаги, — уточнил Константин, одарив меня взглядом а-ля «совсем что ли»? — Ты же не думала, что я просто вручу тебе свои деньги и позволю делать все, что в голову взбредёт? Мы документально запротоколируем, что, сколько и когда я тебе дал, чтобы ты потом не бегала по журналистам и не кричала, что я тебя морил голодом.
— Чеки из магазина тоже, думаю, нужно будет сохранять, да? Приносить тебе, показывать, рассказывать, вести книгу учёта, с росписями ответственных лиц, печатями? Все, как полагается…
— Очень смешно. Смотрю, ты вообще шутница. Нет, чеки мне не нужны. Но мне нужны гарантии. И ещё она принесет с собой бумаги, где будет учтено то, что ты сделала сегодня утром. Каждая разбитая или повреждённая намеренно или случайно вещь, также будет запротоколирована. Если мне не понравится то, что ты делаешь, я всегда смогу с тобой развестись, а потом ещё и выставить внушительный счёт.
