Двоюродный сын - страница 7

Да, но кто, действительно бережет свою душу, не сделает этого.

– говорится в книге «Дварим» – продолжила Рита, не собираясь сдаваться..

Не понял, почему? – спросил Малыш.

При помощи мельницы и жерновов человек готовит себе пищу, необходимую для жизни, вот почему, сынок. А еще в книге «Дварим», в разделе «Вдовы и сироты» говорится

И, вообще, евреям запрещено брать в залог. Этот запрет – одна из заповедей.

Вот именно. Евреям брать в залог нельзя, а давать можно. А это большой грех – говорит Фаррух – не успокаивался Малыш.

Слушай, кто такой этот Фаррух?

Это мой друг – ответил Малыш, подойдя к двери. – А скоро – и брат.

Он вышел.

Когда раньше Малыш обижался на весь мир, только Моше мог успокоить его и снова подружить с ним, то есть с миром. Но, на этот раз дело обстояло иначе. Все было гораздо серьезнее.

И все это почувствовали.

«Аллаху-акбар» – прозвучало вновь. На этот раз в Тель-Авиве. Рядом с автовокзалом. И снова взрыв. Взорвали ночной клуб под названием «Тахана меркези», что в переводе с иврита означает «автовокзал». Вновь слышны душераздирающие крики женщин, плач детей. Откуда же в ночном клубе дети? Да не было детей вовсе. Кричали и плакали взрослые люди – но как дети. Беспомощно и жалостливо – как дети. В который уже раз, уже и не сосчитать. Взрывы, стоны, боль, вражда, кровь. Много крови. Машин скорой помощи подъехало штук двенадцать. Подоспел и наряд пожарников, но ничего тушить не пришлось. Огня особо и не было. Только догорали останки одежды и обуви. Догорала и покрышка автомобиля, взорвавшаяся рядом, то ли от огненной волны, то ли от отлетевших осколков бомбы. Догорало оборудование клуба. Догорали трупы. Осколками были убиты и ранены десятки людей. Все было в дыму. В эти мгновения в дыму были и отношения между евреями и арабами, в дыму был весь Израиль.

Что же произойдет после? А после последует ответ. Молниеносный, не заставляющий себя ждать. Такой же жестокий и кровопролитный. И взлетят самолеты, и поедут танки. Потом будут осуждать израильскую армию за слишком суровый, еще пуще, неоправданно жестокий ответ на вчерашний теракт. И взлетят в воздух дома организаторов, и получат их семьи денежные компенсации, или, о Боже – как же язык поворачивается, – вознаграждение за содеянное их же отпрысками. А что дальше? В смысле, что после? После погибнут люди – арабской окраски. Тоже невинные, в большинстве своем. И будут и дети среди них и женщины и старики. Если пуля дура, то, что говорить о ракетах? Жили себе палестинцы, никому не мешали. И вот на тебе. Воздушная тревога. «За что? Мы-то здесь при чем?» – спросят они. Никто им сейчас не ответит. Танки не понимают ни арабского, ни иврит. Они стреляют и сносят. Сначала один дом, потом другой, потом третий. Хотя, если они могли бы говорить, то поведали бы о том, что было до. Они были здесь и раньше, стояли в оцеплении, еще во времена первой интифады. И видели танки двух парней, выросших вместе. Они были соседями, учились вместе. И на собрания начали ходить вместе. В другом месте, но по сути такие же, которые посещал юноша из автобуса. И вместе решили сменить форму бытия, переместиться в мир иной, только предварительно создав «твердую и благоприятную почву». Точно так же, с молитвами на устах сели они в машину, напичканную взрывчаткой, и заехали прямо вовнутрь ночного клуба. И «Аллаху Акбар» прошептали вместе. После,…что было после, вы уже знаете. Посмотрим, что же было до. Совсем-совсем до.