Дьяболик - страница 32

Сидония рассказывала мне, что космос – необъятен, но до сих пор я не понимала насколько. Мы двигались в субпространстве с невероятной скоростью, наше путешествие длилось уже несколько недель, но мы пересекли лишь крохотную частицу известной людям вселенной. За иллюминатором темнела беззвездная пустота.

Иногда в субпространстве что-то шло не так. Корабль буквально раскалывался на куски, а император, узнав о трагедии, объявлял траур во всей галактике. Сенатор фон Эмпиреан считал, что причина аварий кроется в изношенности звездолетов: когда двигатель отказывал, пространство разрывалось вместо того, чтобы свернуться.

Подобные катастрофы не просто убивали людей на борту. Они уничтожали само пространство, после чего в этой зоне возникал смертельно опасный участок, пожиравший все, что в него попадало, будь то звездолет или небесное тело. Такие участки называли злокачественными.

Я смотрела в бесконечную черноту, и злокачественные язвы казались мне все более опасными, грозящими в любую минуту нас поглотить.

Наконец, к моему немалому облегчению, корабль выпал из субпространства. Это случилось внезапно: темнота просто исчезла, из иллюминаторов полился свет. Мы ворвались в систему шести звезд, где и располагалась Хризантема.

В дверь моей каюты постучали, вошло несколько излишних.

– Грандесса Эмпиреан, мы прибыли в Хризантему. Нам разрешили к ней приблизиться.

– Прекрасно, – милостиво ответила я.

Потом, вспомнив, что излишние уделяют большое значение бессмысленной вежливости, добавила:

– Благодарю вас.

Они переглянулись, и один из них неуверенно попросил:

– Позвольте нам взглянуть из вашего иллюминатора.

В моей каюте был один из немногих иллюминаторов на корабле. Я немного отошла, и излишние присоединились ко мне. Вместе мы наблюдали, как звездолет приближался к Хризантеме.

– Отлично.

Корабль заметно тряхнуло – мы вошли в гравитационное поле. Каюту залил яркий свет трех пар двойных звезд, вращавшихся вокруг общего центра масс. Вскоре на фоне ослепительной белизны возникло что-то темное, и мы начали пробираться через хитросплетения висящего в космосе оружия, вплыв в распахнутую пасть, чьи клыки всегда готовы были разорвать незваных гостей.

– Господи, неужели мы действительно здесь и видим все это? – прошептала одна из женщин-наемниц.

Остальные лишь молча качали головами. Корабль опять легонько встряхнуло. Звездный секстет имел крайне хаотичное распределение гравитационных сил, был только один узкий путь, по которому можно безопасно приблизиться к Хризантеме. Как объяснил нам один из наемников, если бы на Хризантему попыталась напасть вражеская армада, их кораблям пришлось бы лететь, выстроившись гуськом, в противном случае гравитационные силы этой звездной системы разорвали бы их прежде, чем они сумели бы приблизиться.

– А кто-нибудь уже пытался атаковать? – поинтересовалась я.

Они удивленно посмотрели на меня: прежде я никогда не заговаривала первой. И тут только до меня дошло, кто мог попытаться атаковать Хризантему: другие гранды, такие как род Эмпиреан. Но подобная система защиты отбивала любое желание обезглавить империю, свергнув династию Домитрианов.

Наемники, разумеется, никогда не решились бы произнести подобное вслух. Один из мужчин натужно засмеялся и ткнул пальцем в иллюминатор:

– Вы на это взгляните. Конечно же, нет.

Вибрируя, наш корабль прошел мимо тысяч энергетических щитов и стационарных орудий, и вот, наконец, показался первый из пилонов Хризантемы. Наемники ахнули в благоговейном страхе при виде величайшего строения империи. Хризантема действительно напоминала цветок, за что и получила свое имя. Она состояла из тысяч огромных космических кораблей, сгруппированных вокруг единого центра, где неясно вырисовывалась самая большая гелиосфера в империи. Сердцевина Хризантемы была составлена из пилонов поменьше, изящно изогнутых вокруг жилого пространства. Этот центральный звездолет назывался «