Он влетел в приемную Гилберта Гримсона, начальника бункера и боевого полковника, через несколько минут, пробежав на одном дыхании с пяток лестничных пролетов. Лифт не работал уже давно и Джейк страшно запыхался. Утирая пот со лба, он закрыл за собой дверь, и глянул на опешившую секретаршу, которая до этого пыталась накрасить свои губы невероятно красной шлюшечьей помадкой.
– Мне нужен Гримсон. – хрипя, выдал он, дернув на себя хозяйскую дверь.
– Мистер Хорнет, вам туда нельзя! – попыталась остановить его та, но было поздно.
Без стука отворив дверь, Джейк опешил вновь и даже на секунду забыл о том, что он вообще-то невероятно устал, запыхался и хотел спать. Пузатый, но на удивление не слишком-то толстый конечностями Гилберт Гримсон сидел в своем кресле, крутил в руках толстую кубинскую сигару. А рядом с ним, одна в наклонку с задранной юбкой, а другая в полный рост, пытались танцевать отвратительной пошлости танцы его грудастые секретарши, которых он не без геморроя в своей заднице высидел по приемным одной крупной шишки в военном ведомстве. И явно поняв, что его застукали с поличным, этот краснорожий пузан мгновенно рявкнул что-то непроизносимое и подавился. Девушки остановились и виновато начали застегивать пуговички и одергивать юбки.
– Мистер Гримсон…
– Хорнет! – крикнул наконец полковник, прокашлявшись. – Дрянной техасский выродок! Твой идиот-папаша не учил тебя, что в двери можно стучаться?! Какого сраного черта ты, мерзкий слизень, делаешь здесь в такую ночь? Иди в задницу отсюда, ублюдок!
– Мистер Гримсон, дело не знает отлагательства. – Джейк попытался ответить ему спокойно.
И это вдруг сработало. В этом развратном полковнике снова проснулась армейская душа. Он жестом двух пальцев приказал девушкам покинуть свои покои. С разочарованной миной поглядел на сигару в руках и сунул ее в зубы, подкурив. Девушек он провожал со взглядом высшей степени тоски. Джейк подошел и положил проигрыватель на вытянутый стол, но, поняв, что пузан не дотянется, пододвинул плеер поближе.
– Сэр, мое ведомство поймало странный сигнал. – сходу начал он, дождавшись, пока Гримсон наденет наушники. – Мы с сотрудниками не понимаем, откуда он взялся. У него нет частоты, наша аппаратура молчит, а звук есть! Это пугающе.
– Пугает здесь только ваша рубашка, Джейк. Возьмешь в хозотделе бензин, спички и сожжешь ее.
– Сэр, это очень серьезно. – помотал головой тот. – Мы потеряли контакт с еще двумя, последними на этот раз, бункерами в секторе «Кило». Больше никого не осталось, только мы.
– Это звучит так, как будто вертолет летит. – двумя пальцами, с зажатой меж ними сигарой, полковник показал на играющий плеер. – Чего здесь страшного? Ты наводишь панику, Хорнет.
– Нет, сэр. Неужели вы не понимаете? Мы остались одни. Одни из двенадцати бункеров! Чего мы еще ждем здесь? Что скоро и наш маячок оборвется?
– Это и нужно врагу! – ударил по столу Гримсон. – Это и нужно этим чертовым русским! Чтобы их коммунизм победил, и чтобы мы здесь паниковали как барные бляди! Отставить панику, Хорнет! Мы ждем эвакуации.
– Сэр! Да очнитесь вы! Этот сигнал… Это ведь не просто так. Это все не просто так. Да вы посмотрите вокруг! Бункер голодает, эвакуация должна была быть месяц назад, а ее все еще нет. Нас никто уже не вытащит, и наши запасы скоро закончатся. Солдаты уже дерутся за провиант, пока вы здесь курите свои сигары! Сэр, нас ждет смерть, как остальные «Кило», если мы немедленно не выберемся отсюда. Чего мы ждем? – плескал руками Джейк. – Белый Дом не отвечает две недели, Лэнгли – три. Бункер в Андах так и вообще не вышел с нами на связь. Больше некому нас эвакуировать, мы под руинами! Подумайте о людях, сэр.
