Я озаглавила фотографию #unsinkable, добавив #julespix #(its)stilllife #picoftheday[5], и опубликовала ее.
Тут же всплыл первый лайк, и я почувствовала трепет в животе.
Кто-то заметил меня.
Я проверила, кто лайкнул мою фотографию.
ig: futurejustice[6]
У меня вытянулось лицо. Это был Айзек. Хотя я и оценила лайк, но, зная, что его поставил он, я не чувствовала себя особенной, и ощущение того, что меня могут заметить, куда-то пропало. В одно мгновение я снова сделалась обыкновенной.
Худая девушка лежала на больничной койке без сознания, и сон ее нельзя было назвать спокойным. Ее тощая грудь вздымалась в коротких, рваных вдохах, когда организм, находящийся под действием снотворных препаратов, пытался получить побольше кислорода.
Это была долгая ночь для девушки – бригада скорой помощи, врачи приемного покоя, дежурные врачи. Она попала в травматологическое отделение, где персонал старался остановить кровотечение из ран на ее спине. Туда же прибыла и полиция, пытавшаяся выяснить все подробности происшествия, но девушка была настолько измучена, что не могла говорить, а когда полицейские пробили ее описание по базе данных пропавших людей, то ничего не нашли. Они надеялись, что социальный работник из Службы защиты детей[7] сможет получить больше сведений.
А сведения были нужны.
На запястьях, лодыжках и задней поверхности шеи девочки были видны следы от веревок, свидетельствующие о том, что ее удерживали насильно. Но еще большее беспокойство вызывали многочисленные синяки по всему телу. Фиолетовые и синие кровоподтеки покрывали ее кожу причудливым узором, похожим на обозначение движения волн атмосферного давления на карте осадков.
Во время утренней смены дежурств по больнице поползли перешептывания: кем была эта странная девушка, которую нашли на обочине дороги с вырезанным на спине знаком Сатаны, и главное, что с ней случилось?
Девушка с трудом выдохнула, ее грудная клетка опала, больничный матрас едва заметно приминался под небольшой тяжестью ее тела.
– Как дела, милая?
Конни – опытная медсестра, неизменно переживавшая за своих пациентов, – вошла в палату, утомленная бессонной ночью. Хотя она должна была покинуть больницу несколько часов назад после ночного дежурства, она поменялась сменами с коллегой, чтобы быть рядом с новой пациенткой и убедиться, что с ней все в порядке. Девушка не шевелилась.
Подойдя к кровати, Конни проверила карточку пациентки и отрегулировала капельницу с антибиотиками. Несмотря на то что черные волосы девушки были покрыты грязью, даже в свете больничных люминесцентных ламп был заметен их блеск – как у воронова пера. Молочно-белая кожа была аккуратно обтерта влажными салфетками, хотя на щеках все еще виднелось несколько пятнышек грязи.
Конни, коренастая и крепкая, подалась вперед и склонилась над спящей девушкой, чтобы рассмотреть ее спину. Несмотря на белоснежные бинты, которыми были перевязаны раны девушки, кровь просочилась сквозь ткань повязок и теперь окрашивала тонкую больничную рубашку.
Придется сменить повязку после того, как будут проверены жизненные показатели.
Конни положила руку в перчатке на плечо девушки. Веки девушки дрогнули, затем она медленно открыла глаза.
– Откроешь рот? – Конни поднесла термометр к губам пациентки, чтобы проверить температуру. – Нужно убедиться, что у тебя нет жара. Инфекция тебе сейчас совершенно ни к чему, – пояснила Конни и проверила термометр. – Идеальная температура – ровно тридцать семь градусов. Хорошо, девочка моя. Ты голодна, милая?
